"М.Н.Волошина. Рыжая Эйлин: Дни и ночи Невервинтера " - читать интересную книгу автора

умирающего отца оказался женатым на прекрасной молоденькой Марбл.
- Значит, у тебя была жена? Но где же она теперь? Что случилось? -
стала расспрашивать Эйлин.
Он снова вздохнул.
- Это самая горькая часть моей истории. Незаживающая рана, которую я по
глупости нанес сам себе. Но мои страдания - ничто по сравнению с тем, что
пришлось испытать моей жене.
Касавир наклонился, зачерпнул воды из ручья и отер лицо.
- Марбл очень любила меня, буквально боготворила, готова была исполнить
любой каприз. Несмотря на юные годы, она прекрасно справлялась с делами
замка и с прислугой. Любому человеку жизнь с такой женой показалась бы
подарком судьбы. Но не мне. Я был семнадцатилетним лоботрясом, когда женился
на ней, юной и ... неопытной.
Он немного помолчал, оперев локти на колени и глядя на свои чуть
дрожащие руки, большие, грубоватые, с выступающими венами. На средний палец
левой руки был надет зачарованный перстень, усиливающий божественную ауру,
который Эйлин подарила ему после одной заварушки. Он прекрасно чувствовал
своего хозяина и начинал светиться, когда паладин испытывал ярость в бою или
волнение. Вот и сейчас по его поверхности проползла красноватая змейка.
- В общем, поначалу она меня даже забавляла. Мне было приятно, что юное
создание готово угодить мне во всем. Но я не любил ее по-настоящему, да и не
был в те годы способен на такое чувство. И в какой-то момент она мне просто
наскучила.
Эйлин не смотрела на Касавира. Ее воображение рисовало юную прелестную
Марбл, а рядом с ней - молодого наследника замка, искушенного в плотских
развлечениях и скучающего со своей женой. Неужели это - о нем,
немногословном, внешне абсолютно бесстрастном и откровенно не интересующемся
женщинами человеке? Эйлин вспомнила его вчерашний взгляд, который заставил
ее застесняться. Нет, в нем не было ничего ТАКОГО, в этом она уверена. Она
бы почувствовала. Дело было, скорее, в ней самой.
Касавир продолжал.
- Я стал искать развлечений. Пиры, турниры... острые ощущения.
Недостатка в этом не было. - Он смущенно пожал плечами. - Я был молод.
Девушка украдкой взглянула на него. Наверное, он был красив. Высокий
широкоплечий парень с густыми, черными, чуть вьющимися волосами, благородным
профилем, тонким изгибом бровей, открытым взглядом ярко-голубых глаз и
по-юношески пухлыми губами. Страстный, импульсивный, любящий жизнь. Он в
чем-то изменился внутренне, но и сейчас ничуть не потерял своей великолепной
формы. И ни проблески седины в волосах, ни жесткая складка между бровей, ни
мелкие морщинки вокруг уставших печальных глаз не портят его зрелой, суровой
мужской привлекательности.
Паладин машинально провел тыльной стороной пальцев по подбородку,
раздраженным жестом человека, привыкшего к ежедневному бритью. У Эйлин
возникло странное желание прикоснуться и ощутить эту колкость своей ладонью.
Она внутренне одернула себя: 'Как маленькая, будто взрослого мужчины не
видела'. А паладин продолжал говорить, тяжело роняя слова.
- Прости меня за то, что я говорю при тебе такие вещи, - сказал он, -
поверь, после отца Иварра ты первый человек, которому я это рассказываю. И
мне это очень нелегко.
- Не переживай, - спокойно ответила Эйлин, - я не в монастыре