"Вольтер. История путешествия Скарментадо, написанная им самим (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

татаро-китайского величества; что у него есть около двух тысяч солдат,
которые несут караул, держа над ним балдахин; что он никого не свергает с
престола, и его величество может спать спокойно. Это приключение оказалось
наименее гибельным из всех мною пережитых. Меня отправили в Макао, а там я
погрузился на судно, держащее курс на Европу.
У берегов Голконды мое судно потребовало ремонта.Я воспользовался
стоянкой, чтобы посетить двор великого Ауранг-зеба, о котором рассказывали
чудеса; он тогда располагался в Дели. Мне выпала утеха лицезреть его в
день пышной церемонии вручения ему небесного дара от шерифа Мекки. То была
метла, коей подметали каабу-святилище Аллаха. Метла эта-символ, она
выметает все нечистоты из души. Ауранг-зеб, казалось, в этом не нуждался:
он был самый благочестивый человек во всем Индустане. Правда, он удавил
одного из своих братьев и отравил отца. Двадцать раджей и столько же
эмиров умерли под пытками; но это не имело значения, и люди говорили
только о его благочестии. Его приравнивали лишь к его августейшему
величеству, светлейшему султану Марокко Малик-Исмаилу, который рубил
головы каждую пятницу после молитвы.
Я не проронил ни единого слова; путешествия должным образом воспитали
меня, и я чувствовал, что мне не пристало отдавать предпочтение
кому-нибудь из двух августейших особ. Должен признаться, что один молодой
француз, с коим вместе я стоял на квартире, не выказал почтения ни
императору Индии, ни султану Марокко. Он весьма неосмотрительно осмелился
сказать, будто в Европе имеются весьма благочестивые государи, которые
успешно правят своими владениями и даже часто бывают в церкви, не убивая
при этом своих отцов и братьев и не рубя головы своим подданным. Наш
толмач перевел на хинди нечестивые речи моего молодого приятеля. Наученный
прошлым опытом, я велел седлать своих верблюдов, и мы с французом уехали.
Впоследствии я узнал, что той же ночью служители великого Ауранг-зеба
явились, чтобы схватить нас, но нашли лишь толмача. Он был публично
казнен, и все придворные без всякой лести признали, что то была совершенно
справедливая казнь.
Мне осталось повидать Африку, дабы насладиться сладостным климатом
нашего континента. Я действительно ее повидал. Корабль, на котором я плыл,
был захвачен негритянскими корсарами. Хозяин судна разразился жалобами и
стенаниями; он спросил, почему они нарушают законы, установленные между
народами. Негритянский капитан отвечал ему:
- У вас длинный нос, а у нас плоский; у вас прямые волосы, а у нас
курчавые; у вас кожа цвета пепла, а у нас цвета черного дерева; стало
быть, в согласии со священными законами природы, мы всегда должны быть
врагами. Вы покупаете нас на торжищах на берегах Гвинеи, как вьючный скот,
чтобы мы исполняли для вас столь же тяжелую, как и нелепую работу. Вы
заставляете нас под ударами бичей рыться в горах и добывать какую-то
желтую землю, которая сама по себе ни на что не пригодна и не стоит доброй
египетской луковицы; поэтому, когда мы с вами встречаемся и сила на нашей
стороне, мы обращаем вас в рабов, заставляем трудиться на наших полях или
отрезаем вам носы и уши.
На столь разумную речь нечего было возразить. Я отправился работать в
поле, принадлежащее одной старой негритянке, чтобы сохранить свои уши и
нос.
Через год меня выкупили. Я насмотрелся на все прекрасное, доброе и