"Вольтер. Задиг или Судьба (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

Приближался день великого праздника, который справлялся каждые пять
лет. В Вавилоне был обычай в конце каждого пятилетия торжественно
провозглашать имя гражданина, совершившего самый великодушный поступок.
Судьями при этом были вельможи и млгч.
Первый сатрап, он же вавилонский градоначальник, докладывал о самых
благородных поступках, совершенных за время его пребывания у власти.
Собирали голоса, после чего царь выносил решение. На это торжество
стекались со всех концов земли. Победитель получал из рук монарха золотую
чашу, украшенную драгоценными камнями, и царь говорил ему: "Примите это в
награду за ваше великодушие, и да даруют мне боги побольше подданных
подобных вам!"
Достопамятный день наступил. Царь занял место на троне, окруженный
вельможами, магами и представителями всех племен, сошедшимися на эти игры,
на которых слава приобреталась не быстрым бегом лошадей, не крепкими
мышцами, а добродетелью. Первый сатрап перечислил громким голосом
поступки, которые могли доставить людям, совершившим их, бесценную
награду. Он не упомянул при этом о величии души, которое побудило Задига
возвратить Завистнику его состояние: то не был поступок, достойный высокой
награды.
Он прежде всего указал на одного судью. Этот судья, видя, что из-за его
ошибки, в которой он даже не был виновен, некий вавилонянин проиграл
важный процесс, отдал ему все свое имущество, равное по ценности
потерянному.
Потом первый сатрап представил молодого человека, который был без
памяти влюблен в девушку и собирался на ней жениться. Но он уступил ее
своему другу, умиравшему от любви к ней, и вдобавок дал ей приданое.
Наконец он назвал воина, который во время Гирканской войны проявил еще
большее великодушие. Он защищал свою возлюбленную от нескольких
неприят°льских солдат, пытавшихся ее похитить. Вдруг ему сообщили, что в
нескольких шагах от него другие гирканиы уводят с собой его мать; он со
слезами оставил возлюбленную и бросился спасать мать. Возвратившись затем
к той, которую любил, он застал ее уже умирающей. Воин хотел покончить с
собой, но мать напомнила ему, что он - ее единственная опора, и у него
хватило мужества примириться с необходимостью жить.
Судьи склонялись в пользу воина. Царь взял слово и сказал:
- И он, и двое других поступили прекрасно, но их поступки не удивляют
меня. А вот вчера Задиг совершил нечто поистине удивительное. Я разжаловал
несколько дней назад моего министра и фаворита Кареба. Я с негодованием
говорил о нем, и все придворные уверяли меня, что я еще слишком кроток,
все наперебой старались очернить Кареба. Я спросил Задига, что он думает о
бывшем министре, и он осмелился хорошо о нем отозваться. Я встречал в
нашей истории примеры, когда люди имуществом платили за свои ошибки,
уступали невест и предпочитали матерей возлюбленным, но, признаюсь,
никогда не приходилось мне слышать, чтобы придворный одобрительно
отозвался о разжалованном министре, на которого разгневался его государь.
Я дарю двадцать тысяч золотых каждому из тех, о чьих великодушных
поступках здесь было доложено, но чашу отдаю Задигу.
- Ваше величество, - сказал Задиг парю, - вы один заслуживаете чаши,