"Йост Ван Ден Вондел. Люцифер (Трагедия) " - читать интересную книгу автора

столь далеко, сколь Он им дозволяет; Св. Иоанн в своем Откровении изображает
Небесные Тайны и борьбу в Небесах, говоря о Драконе, чей хвост, утащивший
третью часть звезд {20}, толкуем теологами как образ падения низверженных
ангелов; в поэзии к тому же вошло в традицию не осуждать цветистость
изложения и не предписывать строгости школьных уроков. Так же должны мы
отнестись к второстепенным персонажам, появляющимся в этой Трагедии, именно
к злым и добрым Ангелам, из коих каждый играет свою особую, от других
отличную роль; подобно тому, как сам Цицерон и его последователи учат нас
изображать каждый персонаж согласно его происхождению и положению. Между тем
мы не находим никакого резона в том, чтобы драматург весьма строго следовал
тексту Св. Писания и таковым ограничивался, отлично от случаев, когда дело
касается до мировой истории или же до языческих измышлений, и пренебрегал бы
древними и преславными законоустановлениями поэзии, что изложено Горацием
Флакком в его "Науке поэзии" следующими словами {21}:

Имеют власть решать художник и поэт,
Что на потребу им, а в чем потребы нет.

Здесь в особенности следует уделить внимание тому, как мы, дабы сильнее
распалить ревность высокомерных и завистливых Духов, приоткрываем им в
некоторой мере - устами глашатая Тайн Господних, Божьего Посла Архангела
Гавриила - таинство грядущего вочеловечения. Слова; мы следуем в данном
случае мыслям не большинства, но лишь некоторых теологов, поскольку более
скорбная картина предоставляет больше богатого материала и сценического
блеска; однако в этом пункте, как и в других обстоятельствах причинности,
времени, места и образа действий - мы, воспользовавшись таковым, лишь имели
целью провести трагедию сильнее, пышнее, последовательнее, поучительнее, и
лишь хотели осветить несомненную истину, а не измыслить что-либо по нашему
разумению или счесть возможным что-либо твердо установить. Святой Апостол
Павел, провозвеститель Тайн Господних Евреям, возвещает сам весьма
достохвально - к повреждению царства лживых и совращенных Духов -
господство, власть и божественность вочеловеченного Слова, благодаря Его
вступлению превыше всех ангелов в имя, сан и наследование, в почитание
ангелами, в помазание, в восседание одесную Бога, в вечность Своего
господства как Царя Грядущего Мира, источник и окончание всего сущего и
венчанного главы человеков и ангелов, Ему подвластных, Божьих вестников и
Духов, посланных на службу человекам, наследникам блаженства, природа
которого - Сын Божий, Ангелами предшествуемый, в роду Авраамовом завещанный
{22}. Считаясь с этой несомненностью, я не почитал здесь уместным без
разумения повторять в точности каждое слово Библии, поскольку безупречные
свидетели, устами коих таковые слова проречены, так же иной раз могли бывать
подвержены переменчивости, подобно тому, как у простых правдивых людей
чувственное восприятие не всегда сходно и одинаково. Все достойные уважения
искусства и учения имеют своих приверженцев и противников, так же, как
налицо и справедливое использование оных, и злоупотребление ими. Поэты и
Драматурги, трактующие Священное Писание, ведут свое родословие от древних
евреев, среди коих поэт Иезекииль {23} оставил по себе в греческой
словесности описание исхода двенадцати колен из Египта; среди досточтимых
отцов церкви есть у них также великий светоч, сияющий с Востока - Григорий
Назианзин {24}, драматически изобразивший в греческой поэме распятие