"Курт Воннегут. Люди без тел" - читать интересную книгу автора

за какие коврижки.
Мне же, как и большинству мужчин, в общем-то, наплевать, какое у меня
тело. В хранилище ведь были оставлены только крепкие, здоровые, красивые
тела, так что одно или другое - разницы никакой. Иногда, когда в память о
старых временах мы с Мадж берем тела вместе, я разрешаю выбирать ей тело и
для меня, чтобы мы выглядели подходящей парой. Милая Мадж, она всегда
выбирает мне тело высокого блондина;
Мое старое тело, которое Мадж, по ее заверениям, любила почти треть
столетия, имело черноволосую голову, средний рост, а в последние годы и
животик. Я все-таки человек, и мне, честно скажу, было неприятно, когда мое
тело отказались поместить в хранилище, а взяли и выкинули. Тело было ничего:
уютное и вполне приличное. Не скажу, что первый класс, но вполне надежное.
Но самая неприятная история у меня с телом произошла тогда, когда я дал
себя одурачить и согласился взять тело, принадлежащее доктору Эллису
Коннигсвассеру. Это тело - собственность Общества амфибий-пионеров, и
вынимают его только раз в год, когда в день годовщины открытия
Коннигсвассера организуется большой парад Пионеров. Я должен гордиться,
говорили все, что мне выпала честь войти в тело Коннигсвассера и возглавить
парад. Я им поверил, словно последний идиот.
Чтобы я еще раз влез в его тело - нет уж, дудки, больше я на эту удочку
не попадусь. Стоит только взглянуть на эту рухлядь, как сразу же становится
ясно, почему Коннигсвассер сделал свое открытие о возможности жизни вне
тела. Попробуй-ка поживи в таком теле, какое было у него! Внутри - язва,
мигрень, артрит, еще черт знает что, а снаружи - лиловый крюк вместо носа,
маленькие поросячьи глазки, цвет лица, как у повидавшей виды пароходной
трубы. Тем не менее он был и остается милейшим и приятнейшим человеком, но в
старые времена, когда все мы были привязаны к нашим телам, этого никто не
знал.
Когда впервые было решено проводить парад Пионеров, мы попросили
Коннигсвассера вернуться в свое тело и возглавить шествие, но он отказался
наотрез, и нам теперь каждый раз приходится находить какого-нибудь козла
отпущения и с помощью лести убеждать его взять на себя выполнение этой
миссии. В параде-то Коннигсвассер, конечно, участвует, но только в теле
двухметрового громилы-ковбоя, которому ничего не стоит двумя пальцами смять
пустую банку из-под пива.
Это тело для Коннигсвассера - сущая игрушка. В нем он готов хоть целый
день мять пивные банки, а сам при этом радуется, как дитя малое, а мы все,.
если находимся в телах, например, после парада, должны стоять вокруг и
делать вид, что восхищаемся его силой.
Его можно понять - в старые, времена он вряд ли мог что-нибудь смять
или согнуть.
Он, безусловно, великий человек, и амфибийный период начинается именно
с него, поэтому мы закрываем глаза на разные его выходки, но, боже мой, как
он обращается с телами! Как возьмет какое-нибудь в хранилище, так сразу и
давай силу-удаль демонстрировать. Пока не доиграется. И тогда кому-то
приходится влезать в тело хирурга и приводить пострадавшее тело в порядок,
что-нибудь там в нем зашивать.
В Историческом клубе от старых времен осталась фотография
Коннигсвассера, и по ней вы можете догадаться, что он никогда не придавал
значения своему внешнему виду - это тоже признак определенной