"Курт Воннегут. Мать Тьма" - читать интересную книгу автора

У Крафта - я буду так называть его, потому что я так его воспринимаю,
- было три или четыре замка на входной двери. Я заставил его открыть их
все, спросив, не играет ли он в шахматы. Это опять была слепая удача. Ничто
другое не заставило бы его открыть.
Люди, помогавшие мне в моих последующих изысканиях, между прочим,
рассказали мне, что имя Иона Потапов было хорошо известно по европейским
шахматным турнирам начала тридцатых годов. Он даже выиграл у гроссмейстера
Тартаковера в Роттердаме в 1931 году.
Когда он открыл дверь, я увидел, что он художник. Посередине гостиной
стоял мольберт с чистым холстом, а на всех стенах висели сногсшибательные
картины, написанные им.
Когда я говорю о Крафте, он же Потапов, я чувствую себя более уютно,
чем когда я говорю о Виртанене, он же бог знает кто. Виртанен оставил не
больший след, чем червяк, проползший по бильярдному столу. Свидетельства
существования Крафта есть повсюду. Сейчас, когда я об этом пишу, картины
Крафта стоят в Нью-Йорке по десять тысяч долларов за штуку.
У меня есть вырезка из Нью-Йорк геральд Трибюн от третьего марта,
примерно двухнедельной давности, в которой критик говорит о
Крафте-художнике:

"Вот, наконец, способный и благодарный наследник фантастической
изобретательности и экспериментаторства в живописи последнего столетия.
Говорят, что Аристотель был последним, кто до конца понимал культуру
своего времени. Джордж Крафт безусловно первый, кто до конца понимает
все современное искусство, понимает до мозга костей.
С необыкновенным изяществом и твердостью он соединяет способы
восприятия множества течений в живописи прошлого и настоящего. Он
приводит нас в трепет и смирение, гармонией как бы говоря: "Если вы
жаждете нового Ренессанса - вот какова должна быть живопись, которая
выразит его дух".
Джорджу Крафту, он же Иона Потапов, разрешено продолжать свою
выдающуюся творческую деятельность в федеральной тюрьме форта
Ливенворт. Мы все, вместе с самим Крафтом-Потаповым, можем себе
представить, как была бы полностью подавлена его деятельность в тюрьме
в его родной России".
Итак, когда Крафт открыл мне дверь, я понял, что его картины хороши. Но
я не понял, что они настолько хороши. Я подозреваю, что процитированная
выдержка написана педиком, нализавшимся коктейля "Александер".
- Я не знал, что подо мной живет художник, - сказал я.
- Может, я вовсе не художник, - ответил он.
- Удивительные картины. Где вы выставляетесь?
- А нигде.
- Вы бы сколотили состояние, если бы выставлялись, - сказал я.
- Приятно слышать, но я слишком поздно начал заниматься живописью.
И затем он рассказал мне то, что следовало принимать за историю его
жизни, - ни слова правды.
Он сказал, что он вдовец из Индианополиса. В молодости, сказал он, он
хотел быть художником, но вместо этого занялся бизнесом - продажей красок и
обоев.
- Моя жена умерла два года тому назад, - сказал он и ухитрился