"Курт Воннегут. Эпикак ("Библиотека современной фантастики")" - читать интересную книгу автора

типа, и вводили в него закодированную в цифрах программу при помощи
клавиатуры, которая смахивала на пишущую машинку. Ответы ЭПИКАК выдавал на
бумажной ленте - мы заранее заряжали в него целый большой ролик. За
какие-то доли секунды ЭПИКАК расправлялся с задачами, над которыми пять
десятков Эйнштейнов прокорпели бы всю жизнь. И он никогда не забывал ни
одного бита введенной в него информации. Шелк-пощелк, выползает очередной
кусок бумажной ленты - и полный порядок.
У наших вояк накопилось столько спешных и неотложных задач, что ЭПИКАКу
пришлось вкалывать по шестнадцати часов в сутки с той самой минуты, как в
него вставили последний блок. Операторы дежурили около него в две смены,
по восемь часов. Но тут оказалось, что он далеко не дотягивает до
намеченных спецификаций. Конечно, работал он быстрее и точнее любой другой
машины, но все же от машины такого высокого класса можно было ждать
большего. Ленился он, что ли? Только ответы он отщелкивал как-то чудно,
неровно, будто заикался. Мы сто раз чистили все контакты,
проверяли-перепроверяли проводку, заменили все блоки до единого - и хоть
бы что. Фон Клейгштадт прямо на стену лез.
Само собой, мы все равно продолжали на нем работать. Мы с женой - ее
тогда звали Пэт Килгаллен - работали в ночную смену, с пяти вечера до двух
часов ночи. Тогда-то она еще не была моей женой. Куда там!..
И все же именно с этого начался мой разговор с ЭПИКАКом. Я любил Пэт
Килгаллен. Волосы у нее золотые, с рыжинкой, глаза карие, и вся она на вид
такая мягкая и теплая - в чем я впоследствии и убедился. В математике она
была и осталась настоящим виртуозом, но со мной она поддерживала чисто
деловые отношения. Я сам тоже математик, и Пэт считала, что именно по этой
причине наш брак никогда не будет счастливым. Застенчивостью я не страдаю,
так что не в том загвоздка. Я прекрасно знал, что мне нужно, и не
стеснялся просить об этом, - и уже просил по нескольку раз в месяц.
- Пэт, брось ломаться и выходи за меня замуж.
Однажды вечером, когда я опять повторил эти слова, она даже не подняла
глаз от работы.
- Как романтично, как поэтично, - пробормотала она, обращаясь не ко
мне, а к своему пульту. - Ах, эти математики, они умеют бросить сердце к
ногам, осыпать цветами... - Она щелкнула переключателем. - Да в мешке
замороженного СО2 и то больше тепла.
- Слушай, ну как же мне еще говорить? - сказал я. Вообще-то, я немного
обиделся. Замороженный СО2, к вашему сведению, - это сухой лед. По-моему,
во мне романтики не меньше, чем в ком другом. Бывает же так - в душе
заливаешься соловьем, а вслух петуха пускаешь. Я как-то не нахожу нужных
слов.
- Попробуй скажи это нежно, ласково, чтобы у меня голова закружилась, -
сказала она ехидно. - Пука попробуй.
- Дорогая, ангел мой, любимая, выходи за меня замуж, пожалуйста! -
Опять не то, какой-то безнадежный идиотизм! - Черт побери, Пэт, да выходи
ты за меня, пожалуйста!
Она как ни в чем не бывало крутила рычажки у себя на пульте.
- Очень мило, но ничего не выйдет.
В этот вечер Пэт ушла рано, оставив меня наедине с моими заботами и с
ЭПИКАКом. Боюсь, что я не очень-то много наработал для нашего
правительства. Мне было не по себе, и устал я от всего этого, так что я