"Курт Воннегут. Человек без страны" - читать интересную книгу автора

гуманной и разумной. Потому что власть развращает, а абсолютная власть
развращает абсолютно. Люди - это макаки, которые от вкуса власти пьянеют и
теряют голову. По-вашему, утверждая, что наши лидеры - захмелевшие от власти
макаки, я рискую подорвать боевой дух американских солдат, воюющих и
гибнущих на Ближнем Востоке? Очнитесь! Их боевой дух, вместе с тысячами тел,
уже давно разорван в клочья. Будто все они - лишь игрушки, подаренные
избалованному ребенку на Рождество.
Самым разумным и искренним обращением ко всем, кого это как-либо
затрагивало, произнесенным в связи с чудовищными человеческими бедами,
навалившимися на людей по их же собственной вине, было выступление Авраама
Линкольна на поле боя у Геттисберга, штат Пенсильвания[15], - в те времена,
когда поля сражений были еще маленькими. Все поле можно было обозреть, сидя
на лошади, с вершины холма. Причины и их последствия были простыми. Причиной
был порох (смесь нитрата калия, древесного угля и серы), а результатом -
вылетающий кусок металла. Или штык и мишень.
Вот что сказал Авраам Линкольн на поле брани затаившим дыхание
солдатам:
Если взглянуть на вещи шире, у нас нет другого способа освятить,
прославить или сделать эту землю достойной поклонения. Отважные солдаты -
живые и мертвые, - сражавшиеся здесь, освятили ее своей кровью, и не в наших
силах превознести или умалить величие содеянного ими.
Разве это не поэзия? В те времена ужасы и печали войны все еще могли
показаться величественными. Тогдашние американцы все еще связывали войну с
представлениями о чести и достоинстве. Они понимали, что к чему.
И позвольте мне заметить, что, распространяясь на эту тему я успел
сказать на сто (если не сверх того) слов больше, чем содержится во всем
выступлении Линкольна при Геттисберге. Я безнадежно болтлив.
Принявшее в наши дни промышленные масштабы, истребление совершенно
беззащитных людей целыми семьями с одной лишь целью приобретения военного
или дипломатического преимущества поражает своим размахом.
Сама идея не так уж и свежа, в конце концов. Старомодные средства
ведения войны просто сменили на сверхсовременные разработки ученых из
университетов.
И что, это работает?
Энтузиасты или фанаты такого подхода, если можно их так назвать,
полагают, что лидеры политических организаций, которые, мягко говоря,
доставляют нам неудобство, испытывают жалость по отношению к своим
собственным людям. Когда они видят или по крайней мере слышат о хорошенько
поджаренных женщинах, детях и пожилых людях, которые подобны им внешне,
говорят на том же языке и, может быть, даже являются их родственниками, они
начинают совершать промахи. Такова теория, как я ее понимаю.
Те, кто в это верит, с таким же успехом могут сделать символом нашей
внешней политики Санта-Клауса.


* * *

Куда делись Марк Твен и Авраам Линкольн сейчас, когда они так нужны
нам? Оба они были мальчишками из среднеамериканских штатов, и оба заставляли
американскую нацию хохотать над собой, внушая при этом чувство глубокой