"Барбара Вуд. Ночной поезд " - читать интересную книгу автора

которое висело над маленьким закрытым ставнями окошком, по другую сторону
которого находился невидимый священник. Еще мальчиком он впервые
исповедовался именно в этой кабинке. Его сердце стучало так громко, что он
почти не расслышал, как ставня со скрипом скользнула в сторону и священник
наклонился к нему. Через мелкую решетку разделявшей их сетки Ганс мог едва
различить очертания головы священника. Тот что-то шептал. Прошла целая
вечность, пот лился на его стиснутые кулаки. Кеплер услышал шепот
священника:
- Да?
Ганс издал сдавленный звук.
- Сын мой, случилось что-то дурное? - тихо спросил священник.
- Отец, я...
Кеплер вытер руки о шинель. Он так безудержно трясся, что боялся, как
бы не опрокинуть всю исповедальню.
- Отец, отпустите мне грехи, не спрашивая меня о причине!
- Ты болен? - раздался ласковый голос священника. - Может, нам лучше
поговорить у меня?
- Отец! - выпалил он. - Отец... с моей последней исповеди прошло много
лет. Благословите меня...
Священник снова стал шептать, и Кеплер, наконец собравшись с духом,
заговорил, и слова полились гораздо легче.
- Отец, я должен вам кое в чем исповедаться...

Глава 2

Доктор Ян Шукальский медленно спускался по лестнице со второго этажа
больницы и, преодолевая каждую ступеньку, прислушивался к своим тяжелым
шагам. Хромота из-за поврежденной в детстве ноги, после чего та осталась
немного искривленной, была более заметна именно в такие моменты, когда он
сильно уставал. Тогда он казался старше своих тридцати лет. Доктор
задержался внизу лестницы и посмотрел на длинный тусклый коридор, который
вел к его кабинету. Накануне Рождества 1941 года в этом коридоре царила
зловещая тишина, несмотря на то, что все пятьдесят с лишним коек были
заняты. Сейчас доктору хотелось быть дома вместе с женой и сыном. Но он не
мог покинуть больницу. Пока не мог. Видимо, ему придется задержаться
довольно долго. Цыган еще не пришел в сознание.
Доктор взглянул на часы. Половина седьмого. Он прошел большую часть
коридора, открыл дверь своего кабинета и включил свет.
Одна лампочка, висевшая над головой, освещала скудную меблировку,
состоявшую из простого деревянного стола, вращающегося стула с решетчатой
спинкой, еще двух стульев с такими же спинками и деревянного картотечного
шкафа в углу. В одной стене был встроенный мраморный камин, но его забили
досками и на каменной плите очага установили современную батарею парового
отопления.
Он устало сел за простой деревянный стол и протер глаза. Больше всего
его беспокоил цыган... Он посмотрел на потолок, через который проступило
влажное пятно. Это лишено всякого смысла. Невероятная история, которую
крестьянин Милевский составил из обрывков произнесенных раненым в бреду,
никак не могла быть правдой. И тем не менее, как объяснить его состояние и
то обстоятельство, при котором Милевский нашел цыгана? И почему он оказался