"Андрей Воронин, Максим Гарин. Пощады не будет никому ("Муму") " - читать интересную книгу автора

удар, в уме прикидывая будущую траекторию. И каждый раз ему казалось, что
шар пойдет именно так, как он предвидит. Но следовал удар - и надежды, как
правило, оправдывались не полностью. Он забивал шар в лузу, но не тот, на
который рассчитывал, надеялся на два, а получался один.
Ванная комната наполнилась паром, похожим на предрассветный туман, и
Бирюковский уже не мог разглядеть пальцев на вытянутой руке, не мог
разглядеть, как сияет в перстне его любимый, четырнадцати каратов,
бриллиант - предмет зависти многих его партнеров и соперников. Бирюковский
поднес перстень к глазам, смахнул с камня капли воды, затем лизнул языком
теплый камень. Тот вспыхнул всеми своими гранями, и это вызвало улыбку Льва
Даниловича.
"Ишь ты, - подумал он, - самый обыкновенный углерод, можно сказать,
уголь, графит, который копейки не стоит, а отлежался под землей, в недрах,
огранили его, и сияет, меня радует. Нет, не копейки он стоит".
Сумму, которую заплатил Бирюковский за алмаз, он боялся произнести даже
в мыслях, потому что перстень с этим камнем стоил раз в десять больше, чем
он уплатил государству налогов за всю жизнь и даже собирался заплатить.
Немногие люди даже в мире, не то что в Москве, могли похвалиться подобным
камнем.
Шумела вода, утробно урчала в трубах. И тут Бирюковский вздрогнул: ему
показалось, кто-то расхаживает по комнате. Он бросил беглый взгляд на
дверную ручку.
Естественно, ванную он не запирал.
"Кто сунется сюда, дом же полон охраны".
Но так он думал раньше, до того, как услышал шаги.
Теперь же сквозь шум воды ему чудились и чьи-то вздохи, и осторожные
шаги. Рука Бирюковского рванулась в вентилю крана и перекрыла воду.
"Ну же... Почему я ничего не слышу?"
Лишь капли, срывавшиеся с сетки душа, нарушали тишину.
"Притаился, гад!" - мелькнула в голове банкира испуганная мысль.
Бирюковский похолодел. Туман медленно рассеивался. Лев Данилович стоял
в неудобной позе, поставив одну ногу на бортик душевого лотка, и осторожно
тянулся к ванной полочке, где матово поблескивала покрытая испариной опасная
бритва "Золинген" с янтарной ручкой.
Бирюковский тянулся к ней, пытаясь одновременно одним глазом смотреть
на бритву, другим - на ручку двери, не повернется ли та.
Наконец его пальцы коснулись теплого металла, и Бирюковский
неосторожным движением откинул лезвие.
Но в мокрых пальцах скользкая ручка вывернулась, и на большом пальце
Льва Даниловича вспыхнула ярко-красная капля крови. Она разбухала у него на
глазах, из холмика превратилась в почти правильный шар, затем сорвалась и
рассыпалась брызгами на розоватом мраморе, устилавшем пол.
Бирюковский спрятал руку с бритвой за спину и, обходя таявшую на глазах
на мраморном полу каплю крови, положил пальцы на дверную ручку, медленно
повернул.
Дверь бесшумно приоткрылась. Бирюковский сделал один шаг, затем второй,
но так и не рискнув выглянуть в комнату, закричал:
- Кто здесь ходит, выходи! Выходи, я говорю!
И лишь выждав несколько секунд, резко ударил в дверь босой ногой. Та со
стуком открылась, и Бирюковский, мокрый, голый, с прилипшими к лицу