"Андрей Воронин, Максим Гарин. Пощады не будет никому ("Муму") " - читать интересную книгу автора

приходилось тратить много времени на встречи и переговоры, но личная
безопасность того стоила. И Бирюковский понимал, что телефон - вещь опасная.
Никогда не знаешь, сколько человек тебя слушает.
И уже допивая вторую чашку крепчайшего чая, ему пришла в голову
абсолютно идиотская мысль, но идиотская лишь на первый взгляд:
"А что если прямо сейчас взять телефонную трубку да и набрать номер
покойного Савелия Мерзлова - номер, который банкир Бирюковский знал на
память, - где-то же должен отозваться пропавший вместе с бумагами телефон
Савелия. Аппарат не отключили, не переоформили, за него платит моя фирма,
только я знаю, на кого оформлен номер. Проиграл как-то ему в карты право
подключения и оплату вперед за два года".
Испарина покрыла лоб Льва Даниловича. Мысль была абсолютно сумасшедшая,
даже, можно сказать, опасная.
Левая рука потянулась к трубке и медленно подвинула ее к краю стола.
Затем пальцы сомкнулись, перстень сверкнул многочисленными гранями,
отразившими красный сполох лампочки-индикатора. На каждый укол толстого
пальца с заостренным, идеально отполированным ногтем телефон отзывался
жалобным писком, словно ему было больно и неприятно. Лев Данилович даже не
прикладывал трубку к уху, в безлюдной гостиной и так можно было бы все
услышать..
Наконец оказалась нажата последняя цифра - тройка, и Бирюковский замер.
Его сердце сжалось, даже перестав биться. Телефон некоторое время молчал. В
это время Бирюковский слышал не сам стук сердца, а лишь удары крови под
черепом.
"Куда-то же сейчас идет этот сигнал, где-то же отзывается телефон?"
И действительно, телефон отозвался - словно сирена милицейского
автомобиля взвыла над самым ухом. Семь или восемь раз прозвучал длинный
гудок.
- Ну, ну, ну, - бормотал Бирюковский.
И тут прозвучал один короткий гудок, и телефон отключился. Бирюковский,
как ни пытался, так и не смог вспомнить, автоматически отключается телефон
после восьмого гудка или там кто-то нажимал на кнопку. Но тем не менее он
вздохнул с облегчением и отодвинул, даже брезгливо оттолкнул телефон на
середину стола и поднял чашку. Трубка вертелась, как в детской игре в
"бутылочку".
"Куда же? Куда же укажет черный конец антенны?"
Трубка сделала еще пару оборотов и указала черным отростком антенны
прямо на Льва Даниловича.
- Будь ты неладен! - буркнул Бирюковский.
"Что-то я стал суеверным. А ведь раньше не верил ни в Бога, ни в черта
и даже людям не верил. Правда, а и сейчас им не верю", - успокоил себя Лев
Данилович.
Но допить вторую чашку ему не дал все тот же телефон. Он разразился
сигналом, настойчивым и противным.
- Будь ты...
Бирюковский взял трубку и включил аппарат. Он не говорил, что он
слушает, просто прижал его к левому уху, грея ладонь правой руки о гладкий
фарфор заварника с голубоватыми драконами.
- Лева, ты? - услышал он знакомый голос.
- Я, - сказал Бирюковский.