"Борис Воробьев. Весьегонская волчица (Искатель 1987 г.) " - читать интересную книгу автора

открытой воды, огороженными, как частоколом, зарослями рогоза и осоки. Такие
окна могли скрываться и подо мхом, посмотришь иной раз - вроде безобидный
зеленый лужок, а наступишь - и поминай как звали, и Егор остановился, чтобы
подобрать шест - будет чем прощупать подозрительное место. Всяких лесин
валялось вокруг множество, и нужно было только обрубить сучки у подходящей.
Топора у Егора не было, он никогда не брал с собой топор, который в
лесу вечно за что-нибудь да цеплялся; не хуже топора ему служил нож,
изготовленный деревенским кузнецом Гошкой. С ручкой из лосиного рога, с
широким и тяжелым лезвием, нож годился для любого дела. Им Егор снимал
шкуры, рубил лапник для подстилки и валежник для костра, а на спор перерубал
даже гвозди.
Пригодился нож и теперь. Через пять минут шест был готов, и Егор,
опираясь на него как на посох, двинулся в глубь болота. Каждый островок в
нем мог быть тем самым местом, где устроились волки, и Егор не пропускал ни
одного, тыча шестом во все щели. Ноги то и дело проваливались в колдобины,
но хуже всего было в чащобе, сквозь нее приходилось продираться согнувшись,
да еще увертываться от веток и сучков, и скоро Егор взмок. Отыскав во мху
бочажок, он напился из пригоршни, обмыл лицо. После воды потянуло курить, но
Егор, жалея время, пересилил себя и пошел дальше.
Солнце, повисев над головой, медленно покатилось к закату, когда Егор
решил: на сегодня хватит, и так забрался черт-те куда, пора выбираться.
Найдя место посуше, он расстелил мешок и сел. Полез было за махоркой, но
вспомнил о сале и достал из кармана сверток. Развернул тряпицу, разломил
хлеб, нарезал сало ломтями. На теплой погоде оно потеряло твердость, но от
одного только чесночного духа у Егора потекли слюнки. Он ел сало со шкуркой
и между делом посматривал по сторонам.
Болото на глазах меняло свой облик. Воздух над ним чуть заметно
посинел, и эта синева, смешиваясь с зеленью мха, осок и листвы, как туман,
окутывала все вокруг, перемещалась и пульсировала, словно живая, странным
образом изменяя формы и очертания. Повсюду мнилось чье-то движение,
слышались какие-то вздохи, какое-то клокотанье и шипенье, а время от времени
на поверхность темных окон вырывались громадные пузыри и тут же лопались,
чтобы освободить место новым. Казалось, что на всем болоте происходит
какая-то невиданная варка, что кто-то, загрузив этот огромный котел,
удалился до поры до времени и где-то ждет результатов своего опыта.
Сгущаясь, испарения стояли над болотом, как чад, и лучи низкого солнца,
пронизывая его, вспыхивали и переливались крошечными разноцветными искрами.
Пора было выбираться из этих душных и обманчивых хлябей. Свернув
напоследок цигарку, Егор с удовольствием покурил. Он не считал, что день
прошел зря. Начало сделано, и это главное. Завтра надо поглядеть с другого
края. Ни в какое везение на охоте Егор не верил. Везет только дуракам - это
точно сказано. А охота терпения требует. Здесь одним махом да наскоком шиш
чего добьешься. Но и зря волынить тоже нечего. До конца месяца, кровь из
носа, а надо найти логово. Не найдешь - накрылись твои полторы тысячи.
Но и следующие дни ничего не дали. Егор приходил домой затемно и, даже
не поев, валился в постель, а утром снова снаряжался и уходил на болото. Он
уже признался себе, что дело оказалось труднее, чем думалось. Громадная
протяженность болота путала все карты, и чем дальше Егор проникал в него,
тем яснее сознавал, что так можно проискать и до морковкина заговенья. Он не
знал главного - хотя бы примерного направления на логово. Верно: троп много,