"Евгений Воробьев. Земля, до востребования (про шпионов)" - читать интересную книгу автора

пустынно. Иностранные туристы, провинциалы уже в первом антракте поглазели
на афиши, фотографии, эскизы костюмов и декораций, искусно подсвеченные
макеты постановок.
Ингрид и Этьен, по обыкновению, заглянули туда в последнем антракте.
Они прошли в тот угол зала, где висят фотографии Анны Павловой и Федора
Шаляпина.
И сегодня Ингрид крайне заинтересованно разглядывала экспонаты музея,
поставив папку с нотами на застекленный столик.
Этьен вытащил бумаги из внутреннего кармана пиджака, вырвал листок из
блокнота и положил все в папку с черным лакированным переплетом.
Одновременно он переложил к себе в карман письмо из папки Ингрид.
Звонок зовет в зал, последний акт, начинается бал-маскарад.
Заговорщикам удалось наконец узнать, под какой маской скрывается граф.
Вскоре потерявшего бдительность графа пырнули кинжалом, а он, перед тем
как окончательно проститься с жизнью спел длинную арию. Этьен шепнул
Ингрид на ухо:
- Умер при попытке взять верхнее "до"...
Граф Ричард Варвик еще не испустил дух, а белесая сластена зашуршала
конфетой.
Трагический финал не испортил Этьену настроения, и он шел к выходу,
посмеиваясь:
- Тоже мне заговорщики! Не могли выяснить, под какой маской
скрывается граф. Да кто хуже всех поет, тот и граф..
Капельдинеры, похожие на министров, шеренгой стояли в полукруглом
коридоре, держа пальто, шляпы, зонтики сиятельных посетителей, которым не
пристало ждать и толкаться в очереди.
Сколько условленных свиданий под каменными сводами подъезда! Дамы и
кавалеры в суетливой толпе выискивали своих кавалеров и дам.
Этьен и фрейлейн Ингрид подошли к трамвайной остановке. Ждать
пришлось долго. Уже проследовали все номера, иные дважды, а трамвая Ингрид
все не было. По-видимому, тот же запропастившийся номер поджидал мужчина с
непокрытой головой, в серых брюках, он стоял рядом на остановке.
Наконец-то долгожданный трамвай отошел, переполненный театралами.
- Счастливой ночи! - крикнул Этьен вдогонку; то были первые слова,
сказанные им сегодня вечером по-итальянски.
Ингрид помахала зонтиком, стоя на задней площадке вагона.
"Русские желают "спокойной ночи", немцы - "хорошей ночи", итальянцы -
"доброй ночи", а иногда "счастливой ночи". - Этьен все еще глядел вслед
трамваю, исчезнувшему за поворотом. - В напутствии на сон грядущий тоже
сказывается характер народа..."
Этьен собрался идти своей дорогой, повернулся и заметил на другом
конце каменного островка мужчину без шляпы, в светло-серых брюках.
Почему-то он не уехал трамваем, который так долго высматривал.
А что касается Ингрид, то Этьен весьма кстати и ко времени пожелал ей
сегодня именно счастливой ночи. Разве можно что-нибудь лучшее пожелать
радистке перед тем, как она потаенно выходит в зашифрованный эфир?


3