"Евгений Воробьев. Этьен и его тень " - читать интересную книгу автора

чувствовать себя скованно, как на маскараде, когда на белоснежной манишке
красуется галстук-бабочка.
Уже давным-давно Этьен наблюдает за Конрадом Кертнером со стороны.
Вернее сказать - как бы с изнанки, с исподу.
Поначалу Кертнер был излишне робок, и его непосредственный начальник
Старик, хотя никогда и не видел Этьена в чужом обличье, посоветовал ему
набраться дерзости, бесцеремонности, стать менее брезгливым, да, именно
менее брезгливым. Бывает, нужно, не моргнув глазом, чокнуться с какой-нибудь
сволочью, пожать его сволочную руку, выпить за его сволочное здоровье и
пожелать этой сволочи благополучия и успехов. Не будь чистоплюем, умей не
морщась вскинуть руку в знак фашистского приветствия и сказать про себя:
"Хайль, сволочь!"
Грубее отъять Кертнера от тех навыков, привычек, с какими сжился,
сросся Этьен! Не только нормы поведения, но совсем другие статьи морального
кодекса типичны для Кертнера, фашиствующего пижона, оборотистого пройдохи,
дельца, не слишком разборчивого в способах обогащения.
Поэтому Этьен бывал недоволен Конрадом Кертнером, когда тот вел себя
чересчур тактично, излишне порядочно, не в меру благородно. Что еще за
мнительность?!
Значит, Этьен утратил незримую границу между собой и Кертнером, не
решился, хотя бы на время, ему подчиниться и тем самым нарушил натуральность
перевоплощения.
Подделываясь под другого, в какие-то моменты перестаешь быть самим
собой. Ты так часто сознательно обедняешь мыслями и чувствами того человека,
чье имя и фамилию носишь, на чьем языке разговариваешь и даже думаешь, что
при подобной многолетней трансформации можешь растерять и свои душевные
богатства, обеднить самого себя.
Большинство товарищей, как сам Этьен, отучали себя - и отучили! - не
только разговаривать, но даже думать по-русски. Они не имеют права
произнести что-нибудь по-русски даже со сна, в полузабытьи, в горячечном
бреду...
Рихард Зорге, товарищ Этьена, признался ему однажды: в последней
командировке у него было нервное перенапряжение. Он несколько раз просыпался
утром, беспомощно лежал в номере отеля и не мог вспомнить - на каком языке
ему предстоит сегодня разговаривать, кем быть...
И ночью разведчик не имеет возможности и права снять с себя маску, не
смеет почувствовать себя свободным от жестокой власти конспирации.
Так изнурительно - постоянно прислушиваться, приглядываться к себе! Он
мучительно устал от постоянной слежки за самим собой...
Да, на таком торжественном банкете нельзя ударить лицом в грязь. Конрад
Кертнер должен представиться своим шефам как верноподданный Третьего рейха.
Он готов сказать слово за праздничным столом, если к тому представится
случай.
Во вступительной речи директор-распорядитель счел нужным отметить в
ряду лучших сотрудников и друзей фирмы предприимчивого герра Кертнера и
высокий национальный дух, коим пронизана работа итальянского
представительства.
Взгляд у директора-распорядителя "Нептуна" настороженный, брови
нахмурены, а нижняя половина лица все время пребывает в немой улыбке,
которая должна изображать добродушие. У него прямой, коротко остриженный