"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

- Я знаю. Надо закрепиться на ней.
- Мало закрепиться. Надо двигаться дальше. А дисциплина у вас слаба.
Слаба... Командир подает плохой пример.
- Ведь вчера...
- Вчера, вчера! - перебил Терновой. - Пасечника за вчерашний подвиг,
будь это в моей власти, орденом наградил бы. И сами вы вчера наверху смело
действовали. Вчера прыгать по уголкам, по кронштейнам - это был героизм...
- Я думаю, смелость - всегда полезный пример. Терновой неодобрительно
покачал головой.
- Нет, не всегда... У Толстого хорошо сказано насчет храбрости.
Главное - знать, чего нужно и чего не нужно бояться. Так вот, храбрый
человек - это тот, который боится только того, чего следует бояться. И не
боится того, чего бояться не следует. Все зависит от того, чем вы
руководствовались в момент опасности. Какие нормы поведения избрали для
себя. Если вы сделали выбор под влиянием чувства долга, значит, вы храбрый
человек.
- А когда я поступился своим долгом?
- Когда по узенькой балочке, как по бульвару, прогуливались...
Храбрость самоубийцы - самая отвратительная трусость.
- Я трус?! - Токмаков вскочил с места и весь подался вперед.
- Да, если хотите знать, это трусость, - спокойно подтвердил Терновой,
его слегка раскосые глаза сузились. - Бессмысленно лезете на рожон,
забываете о своих элементарных обязанностях перед обществом. Забываете, что
нужны партии живой. Когда потребуется для дела ваша жизнь - прикажут, и, я
знаю, вы не дрогнете. Какое вы имеете право пижонить? Давно пора просить
горком снять с вас выговор. Или это вас вообще не тревожит? Пять лет
таскаете за собой этот выговор. По всем стройкам. А теперь? Что я доложу? На
фронте ухарство и здесь ухарство?
Терновой, все больше распаляясь, нервно постукивал кулаком по столу и
стал шаркать ногой под столом, словно она сильнее заныла, не давая ему
покоя.
- В конце концов у вас есть обязанности перед семьей!.. Понимаю, нет
семьи. Ну мать у вас есть?
- Есть, - тихо сказал Токмаков.
- А если бы ей командир написал, что ее сын нарушает приказ и маячит
под огнем без каски, в пилоточке? Какой бы это был для нее удар! Мать ночи
не спит, все глаза выплакала, дрожит за сына, а он, видите ли, хорохорится,
смелость свою демонстрирует...
Терновой помахал перед собой рукой, будто отгонял несуществующий дым, -
значит, сильно сердился.
- А главное вот еще что, товарищ Токмаков: забываете, что вам доверена
жизнь людей. Жизнь Пасечника. Жизнь Бесфамильных. Жизнь этого молоденького
паренька, сына Берестова, Бориса... А если он вам начнет подражать? Если
разобьется? Вы же знаете, что там, - Терновой поднял палец, - люди по самому
краю жизни ступают.
Токмаков вначале порывался перебивать, возражать; его обидела было
резкость Тернового. Потом, когда тот заговорил о матери, Токмаков вспомнил,
что и правда такое бывало. Он не раз хаживал мишенью под пулями, стесняясь
пригнуться, чтобы не сказали: "Полтинники подбирает". Он даже собирал на
минном поле землянику для девушки из медсанбата. Выходит, Терновой прав?