"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

укоризненно покачал головой.
А рядом с геодезистом стоял Пасечник с блоком на плече, и в его зеленых
глазах светилось горячее одобрение, даже восхищение. Рыжий чуб весело горел
на солнце.
Когда же Пасечник успел сюда вскарабкаться? Токмакову льстило, что
такой верхолаз, как Пасеч-ник, был свидетелем его прогулки над пропастью. Но
в то же время Токмаков понимал, что подал плохой пример своему бригадиру - и
какому бригадиру? - ухарю, которого хлебом не корми, только позволь полазить
черт знает где и на какой высоте. Дымов как-то сказал: "Вашему Пасечнику
только разрешите - он у черта на рогах домну смонтирует..."
Пасечник сам себя называл "запорожец за Уралом". Он и правда был родом
из Запорожья и всех уверял, будто и верхолазом стал только потому, что рядом
с их хатой построили мачту электропередачи и он лазил на эту мачту, чтобы
гонять голубей.
С той поры Пасечник работал верхолазом на многих стройках страны, и он
сам не помнит уже, на какие только мачты, трубы, мосты, башни, копры, вышки
не взбирался. Во всяком случае, он провел наверху много тысяч часов.
Про летчиков у нас говорят: "Налетал столько-то часов". Но разве можно
подсчитать, сколько верхолаз налазил?
Пасечник показал однажды Токмакову несколько фронтовых фотографий. На
одной из них Пасечник был снят в маскировочном халате разведчика. Вуаль из
марли была закинута на ушанку. Пасечник умудрился и тут выпустить чуб из-под
ушанки, а выражение лица его было одновременно и озорное и надменное. В руке
он картинно держал бинокль, видимо специально одолженный у кого-то.
Пасечник и теперь любил сниматься. Фотограф "Каменогорского рабочего"
Флягин несколько раз снимал его для газеты, для Доски почета, и каждый раз
Пасечник во время съемки кричал: "Страна должна знать своих героев!", а
перед съемкой сам устраивал маленькую инсценировку. То он горделиво
разглядывал чужой чертеж, то из кармана его куртки торчали одолженные на
время съемки логарифмическая линейка, карандаши, чья-то вечная ручка.
Пасечник любил побахвалиться своим знакомством с управляющим Дымовым:
"Мировой мужик! Мы с ним на третьей стройке хлопочем. Нас и в Каменогорск
вместе перебросили". Если есть нужда, он не стесняется звонить Дымову.
Однажды секретарша не хотела его соединить по телефону и все допытывалась,
кто это звонит. "Соедините немедленно! - распорядился Пасечник
начальническим тоном. - Говорит заместитель министра по верхотуре. Я только
что приземлился". Секретарша решила, что какое-то приезжее начальство звонит
с аэродрома, и соединила с Дымовым. Тот потом очень смеялся и с тех пор
называет Пасечника "заместитель министра по верхотуре".
Пасечник относился свысока ко всем, кто работал на земле, и
пренебрежительно называл их "каменюшниками". Вот так же на фронте он считал,
что все, кто не ходит в разведку, - тыловые крысы.
Начальство недолюбливал, ему вечно приходилось выслушивать выговоры и
замечания - и все внизу, на земле. Токмакова он уважал - и за его фронтовое
прошлое, и за любовь к высоте...
- Наше вам! - прокричал Пасечник, снимая с плеча блок и заправляя в
него конец троса. - Давно начальства на верхотуре не было!
- А вы и рады, что начальство болеет?
- Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным! Сколько
осколочек весил, товарищ прораб?