"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

- А нас, между прочим, двое! - Карпухин подтолкнул Вадима вперед. - Вот
знакомься, Василиса, с Вадимом. Прошу любить и жаловать.
- Это за что же любить? И за что жаловать? Тетка Василиса неприветливо
осмотрела с ног до головы чумазого паренька. Тот переступил порог, снял
ушанку и стоял, не двигаясь с места.
- Ну, кого испугался? Меня, что ли?
Тетка Василиса сама взяла из рук паренька ушанку и, заметив, что пальцы
у него с мороза одеревенели, принялась расстегивать ватник.
- Ты нас, старуха, накормила бы поскорей, - попросил Карпухин,
раздеваясь.
- Ишь, едок нашелся! А ты разве не обедал?
- У них там суп известный. Называется мясной. Наверно, быки мимо той
кухни прошли...
Карпухин не хотел, чтобы Вадим работал на клепке. Ну куда его,
пятнадцатилетнего! Пусть сперва окрепнет в кости, вытянется, обрастет мясом,
а потом видно будет.
Вадима поставили к лебедке, и бригадир монтажников на него не обижался.
После войны Карпухин уехал восстанавливать домны на Днепр и в Донбасс.
Многие из тех домен - теперь холодных, изувеченных, покосившихся, осевших
набок - помнили его руку.
Тетка Василиса приготовила в дорогу снеди на двоих, потому что в том же
вагоне с монтажниками уезжал Вадим.
Они приехали в Запорожье. Карпухин помнил этот город многолюдным,
оживленным, долго не засыпающим от песен, смеха и веселых голосов. Ныне
полуторка петляла по темным улицам, и рваные силуэты разрушенных домов
чернели по сторонам. Совы, поселившиеся в давно остывших печных трубах,
кричали жутким криком, напоминающим то чей-то злорадный смех, то стенанья и
детский плач.
Вадим вздремнул было, притулившись к борту машины, но вскоре проснулся
в испуге.
- Совы кричат, - успокоил его Карпухин, - будь она неладны.
Утром Карпухин прошел к Днепру, увидел взорванную плотину Днепрогэса и
обмелевший пруд выше нее. Виднелись остатки фундаментов. Село Павло Кичкас
было некогда затоплено, дома перенесли на правый берег Днепра, остались
только камни. Они заросли за эти десять лет тиной и водорослями, будто все
цоколи домов и все печи в этом селе были зеленые.
"Наверно, и фундамент Василисиного дома стал такой", - неожиданно
подумал Карпухин.
Завод "Запорожсталь" был под стать городу - ржавые дебри на месте
цехов, изуродованных страшной силой взрывов. Лисы и зайцы бегали по зеленым
пустырям, поддоменник зарос полынью и бурьяном. Трудно было поверить, что
ржавая, покосившаяся набок башня - та самая домна, которую Карпухин клепал в
июне 1941 года и которую они так торопились тогда ввести а строй.
После Запорожья карпухинский молоток гремел на многих заводах. Но имя
Карпухина гремело громче, чем его молоток.
Карпухин обрадовался, узнав, что в Каменогорске будет строиться новая
домна. Значит, после долгих скитаний он с Вадимом снова вернется в Кандыбину
балку.
Карпухину уже было за пятьдесят. Он вернулся в Каменогорск почетным,
всеми уважаемым строителем. Он был награжден тремя орденами, имя его