"Владимир Воробьев. Полярная грань республики " - читать интересную книгу автора

Владимир Воробьев.

Полярная грань республики


I

Сергей Воркунов проснулся с ощущением беды. В логове, отрытом вчера в
низинке, в сугробе, среди зарослей кедрача, было сумеречно-сине. Значит, уже
пришел день, а он тут прохлаждается. И пурга улеглась, коли сверху, сквозь
тонкий наст не доносилось ни звука. Вчера, засыпая, он с отрадой слушал, как
бесновались, неслись снега. Полагал, что в такой замети его сам черт не
сыщет. И можно будет хоть немного вздремнуть.
По-весеннему пахло подтаявшим снегом. Это он надышал за ночь, и снежок
в его логове взялся легонькой наледью-глазурью. И совсем не холодно было.
Кажется, он запаздывал. Караван выехал, наверно, ещё до света...
Воркунов торопливо пошевелился, а руки и ноги как ватные. Вроде свои, а не
слушались. Повел затекшими плечами. Дернул к себе алык - кожаный ремень от
упряжи, которым привязал вожака собачьей упряжки, - без вожака собаки никуда
не убегут. Обрывок алыка легко продернулся сквозь заделанный лаз в берлогу,
намокший, холодный, он неприятно скользнул по лицу и змеей скрутился у
Воркунова на груди.
Сердце похолодело: "Обрезали ремень... Увели упряжку..." Он нащупал за
пазухой рукоятку нагана, подобрался, спружинясь, и, не отдавая себе отчета,
что, может, там, наверху, только и ждут, чтоб он появился, пробил плечом и
головой снеговой лаз, выскочил и, распрямляясь, крутнулся, чтоб оглядеться и
в любое мгновение пустить в ход оружие. Коли его не тронули спящим, то
теперь он за здорово живешь не дастся.
Но вокруг расстилалась белая пустыня. Во все стороны - ни одной черной
точки, ни пятнышка. Лишь возле его ночлега валялась перевернутая,
полузанесенная снежком нарта. Лунки, в которых ночевали собаки, едва
угадывались. Было ясно: упряжку увели ещё по пурге. Значит, за ним следили.
Он очертя голову гнался за караваном. А караван, выходит, не упускал его из
виду и воспользовался первой же возможностью, чтоб отделаться от него.
И, выходит, не приснилось глухое, недовольное рычание вожака,
бесцеремонно вытащенного из-под снеговой шубы. Сергей вроде бы разлепил на
миг тяжеленные веки. Но гул ветра успокоил его. И он вновь провалился в сон,
как в беспамятство.
Но как же они отыскали его в темноте, в снежной буре? Неужели были так
близко, что заметили, в какой низинке он остановился? От этого стало не по
себе. Воркунов поежился. Сел на пустую, бесполезную теперь нарту. Заворотив
подол кухлянки, достал из кармана штанов сложенную по размеру самокрутки
газету, кресало, трут. Закурил. Закашлялся от острой, продирающей до печонок
махорки.
Да. Вот и курева у него - кот наплакал, только то, что в кармане.
Юколу, сушеную рыбу для собак, тощий сидорок с сухарями и махоркой, котелок,
кружку, топор, запасную одежду и торбаса, - всё унесли, проклятые. Его
самого не тронули. Может, побоялись лезть в берлогу. Но ведь могли выманить,
как выманивают зимой медведя с лежки.
А скорей всего не стали связываться. Ведь если красный отряд, ушедший