"Андрей Воронин, Максим Гарин. Никто, кроме тебя (Комбат)" - читать интересную книгу автора

сквозь легкий загар проступал даже румянец. Он следил за своей внешностью
и здоровьем - был чисто выбрит, сидел в свежайшей рубашке. В помещении не
пахло сигаретным дымом, не стояла на почетном месте банка кофе, как это
обычно бывает у программистов и прочих компьютерщиков. Здесь царил
идеальный порядок: стол, свободный от посторонних предметов, дискеты,
промаркированные и разложенные по специальным боксам, папки в шкафу.
Перебазировавшись из Баку в курортное место, молодой человек
наслаждался здешним воздухом. Здание санатория стояло на берегу озера,
среди поросших лесом невысоких гор. Солнце здесь жарило не меньше, чем в
городе, но этот жар не давил, а подхватывал вас и нес, как на воздушной
подушке.
Особенно это чувство возникало по утрам, когда человек, которого
здесь называли Ибрагимом, совершал пробежку по периметру озера, по
тропинке, повторявшей прихотливый рисунок берегов. Раньше его звали Игорем
Бурмистровым. Игорь, Ибрагим - большой разницы он не чувствовал. Его мало
волновало, что о нем думают, как к нему обращаются. Он бы отозвался и на
кличку, если б ее произносили с уважением.
Перемена имени была связана с переменой веры. Еще маленьким Игоря
покрестила бабка, но потребности заглядывать в церковь у него не было.
Обращение в ислам не представляло проблемы, барьера, через который надо
переступить. В случае необходимости он мог бы заделаться хоть
огнепоклонником. Какая разница?
Чеченцев можно понять. Обращение в ислам для них - символ
благонадежности и лояльности. Надо еще совершить жестокую экзекуцию над
пленным или заложником. Тоже объяснимо - перебежчику надо отрезать путь
назад.
Случай с Бурмистровым был особым. Игорь не попадал в плен, не
переходил на сторону врага в надежде спасти свою шкуру. Сам вышел на
чеченцев с предложением своих услуг. Ближе к концу той, первой войны,
незадолго перед захватом Грозного, когда еще никто не мог сказать, куда
качнется чаша весов, когда никто не предвидел хасавьюртовских соглашений.
Чеченцы почти полгода проверяли его, подозревали в нем агента,
засланного российскими спецслужбами. От участия в физическом насилии он
сразу отказался. Объяснил, что не сумеет при всем желании, как не сумеет,
к примеру, прыгнуть выше головы или продержаться пять минут под водой. Ему
поручили отснять на видеокамеру отрезание уха заложнику и другие подобные
материалы, те, что потом переправлялись родственникам. Это он выполнил
спокойно, недрогнувшей рукой. Но раз за разом поднимал вопрос о том, что
его можно использовать более эффективно.
Пройдя несколько инстанций, добился встречи с самим Удуговым. В
течение десяти минут Мовлади оценил компьютерные и прочие способности
новоявленного Ибрагима. Для начала Бурмистрова посадили под домашний
арест. На квартире постоянно кто-то присутствовал, контролируя каждое его
перемещение, каждое действие. Но первый шаг был сделан: он получил доступ
к компьютеру.
Уже через неделю чахлые, непрофессионально сделанные сайты
независимой Ичкерии стали выглядеть вполне достойно как в плане дизайна,
так и за счет ясной организации материала. Такой работоспособности здесь
еще не видели: чеченцы могли долго держать оборону, совершать длинные
переходы по лесам и горам, обучать искусству заминирования, планировать