"Андрей Воронин, Максим Гарин. Никто, кроме тебя (Комбат)" - читать интересную книгу автора

Сами знаете - мазут на воде плавает.
- Просто пленка радужная. Если ветер северный, можно и ближе
купаться, все дерьмо от берега отгоняет... Любите вы, русские, загорать да
плавать. Я вот всю жизнь возле моря живу, а на пляже забыл, когда был
последний раз. Вода, песок - скучно. Я езжу поохотиться. Любишь охоту?
Любишь пострелять?
- В армии настрелялся, хватит.
- Ладно, - Шаин-мюэллим достал пачку манатов. - В пересчете на зелень
здесь примерно полтинник. Бери, только играть не лезь - все просадишь. Еще
не знаю, что это: аванс или просто матпомощь одноразовая. Если ночевать
негде, могу предложить здесь, в гостинице, подсобное помещение. Извини,
номер с кондиционером пока не для тебя.
На этом аудиенция закончилась. Кто-то из числа мелкой сошки показал
Комбату "апартаменты" с небольшим окошком на уровне земли и тахтой. Здесь
же, в помещении три на три метра, стояли ведра, швабры, слесарный
инструмент для ремонта гостиничной сантехники.
"Это уж точно не комфорт. По сравнению с Бузовнами намного хуже, но
ты ведь сюда не за комфортом прикатил. Дело, кажется, сдвинулось,
"мюэллим" подумывает о том, чтобы тебя использовать. Мир, где крутятся
деньги, состоит из сообщающихся сосудов. Стоит попасть в один - и ты рано
или поздно выплывешь в другой.

***

Алпай пришел на встречу минута в минуту, поздоровался с Бурмистровым
за руку, поинтересовался, как здоровье. Это был не праздный вопрос - в
Баку Ибрагим чувствовал себя неважно. Его не столько донимала жара,
сколько раздражал сильный северный ветер, который местные жители чуть ли
не с начала века назвали на европейский манер "нордом". По улицам росли
большей частью тополя - высокие, с обильной листвой. Ветер мотал в разные
стороны. Шелестящий шум за окнами, то усиливающийся, то ослабевающий,
действовал на нервы.
Здесь, у озера, царило спокойствие. Вот и сейчас, когда они с Алпаем
подошли к берегу, поверхность озера казалась зеркальной.
- Он спрашивает, что случилось. Почему тот человек уже неделю молчит?
Алпай всегда вел себя очень осторожно. Не только в своих интересах,
но и в интересах общего дела. Ичкерия нуждалась в абсолютно чистых фигурах
- в людях, которые завтра смогут свободно перемещаться по всему миру,
решать вопросы в Москве, быть назначенными на высокий пост в новой,
подконтрольной русским администрации. Но держать таких людей просто в
резерве уже не было возможности - слишком круто разворачивались события.
Даже сейчас, когда они находились на открытом месте и в радиусе ста
метров никого не наблюдалось, Алпай называл Басаева "он", а московского
информатора - "тот человек". Что касается информатора, его имени и
фамилии, похоже, в самом деле никто не знал, может быть, даже среди
чеченского руководства. На определенный счет регулярно сбрасывались
доллары, а из Москвы более или менее регулярно поступала информация.
Когда у чеченцев появилась абсолютная уверенность в лояльности
новообращенного мусульманина Ибрагима, когда они убедились, что из своих
спецов некого поставить рядом, Бурмистров получил задание обеспечить