"Андрей Воронин. Груз 200" - читать интересную книгу автора

бесстрастных обитателей - ряд за рядом, год за годом, идеально ровными
шеренгами, как на каком-то зловещем параде. С востока пустырь терзают
строители, возводя железобетонные и кирпичные укрепления для растущей
армии живых - чуть более просторные и комфортабельные, но гораздо менее
долговечные. Там, за пустырем, днем и ночью кипит людская каша, строятся и
рушатся какие-то планы, рычат двигатели, звонят телефоны, мерцают,
переливаясь красками, экраны телевизоров и уходят в мясорубку очередной
войны набитые оружием и солдатами поезда.
Отсюда, с окраины кладбища, в этот глухой ночной час вся дневная
суета кажется мелкой и почти несуществующей. О ней напоминает лишь
электрическое зарево на восточном краю пустыря, похожее на россыпь
светлячков. Основная громада многомиллионного города скрывается позади, за
черной непрозрачной массой деревьев старого кладбища. Здесь же тихо, темно
и очень уединенно, особенно теперь, в третьем часу пополуночи.
На обочине раскисшей, с глубокими глинистыми колеями дороги,
тянущейся вдоль восточного края кладбища, стоит большой пятидверный джип с
потушенньми фарами и габаритными огнями. В салоне темно и тихо, лишь
бормочет приглушенным голосом включенное радио да равномерно вспыхивают
тлеющие красноватые огоньки двух сигарет. Потом в тишине раздается дробное
глухое постукивание: водитель, чьей деятельной натуре претило долгое
пассивное ожидание, принялся нервно барабанить пальцами по ободу рулевого
колеса. Сидящий рядом с ним подтянутый, спортивного вида, но рано
облысевший мужчина лет тридцати пяти с неудовольствием покосился в его
сторону, но промолчал, лишь огонек его сигареты, вспыхнув, тлел дольше и
ярче обычного. Потом он погас, и лысоватого окутало густое облако дыма,
который лениво потянулся в узкую щель над слегка опущенным боковым стеклом.
По радио закончили передавать очередную сводку новостей, и диск-жокей
с ярко выраженными консервативными вкусами с грохотом вывалил в ночной
эфир целый самосвал тяжелого металла. Хрипло взревели басы, барабаны и
тарелки взорвались грохотом и лязгом, и обкурившийся, по уши накачанный
наркотой вокалист принялся сипло реветь в микрофон. Водитель радостно
подпрыгнул и потянулся к регулятору громкости, чтобы насладиться мелодиями
своей юности как полагается, на всю катушку, но пассажир опередил его,
выключив магнитолу.
- Ты чего? - обиженно спросил водитель. - Классный же музон, не
"Стрелки" какие-нибудь! В кои-то веки поймал что-то путное, и то послушать
не дадут!
- Заткнись, - коротко ответил пассажир и поднял кверху указательный
палец, прислушиваясь к чему-то, что пока что слышал он один.
Судя по тому, с какой готовностью водитель последовал его приказу,
главным здесь был именно пассажир. Тяжелый рок мгновенно был забыт, и
сидевший за рулем джипа вертлявый субъект с наголо остриженной
остроконечной головой и длинным, заметно свернутым на сторону носом тоже
принялся напряженно вслушиваться в тишину. Мгновение спустя в этой тишине
послышался низкий ровный гул, который явно приближался.
- Блин, - сказал водитель еще через секунду, - да это же просто
самолет. Вон он, сучара. Да не там, левее.
Пассажир поднял голову и вгляделся в участок темного, затянутого
тучами беззвездного неба, на который указывал вытянутый палец водителя. Он
рассмотрел плывущую во тьме щепотку мигающих цветных - красных, зеленых и