"Андрей Воронин. Петля для губернатора (Слепой)" - читать интересную книгу автора

молчать. Он никогда не мог понять, как разговаривать с Ковровой - даже
тогда, когда они бок о бок лежали в постели и курили, отдыхая после
похожего на схватку совокупления. Совершенно невозможно было определить,
когда она говорит всерьез, а когда наводит тень на плетень. Вот и сейчас:
к чему, спрашивается, весь этот цирк?
- Я сейчас была у Гуся, - вместо ответа сказала Коврова, по-прежнему
разглядывая дымящийся кончик сигареты. - Знаешь, почему он вернулся из
горкома такой злющий?
- Втык, наверное, получил, - стараясь говорить как можно более
равнодушно, сказал Бородич. По тону Ковровой чувствовалось, что у нее есть
новости. - Наша служба и опасна, и трудна. Гореть всегда, гореть везде...
- Нет, - Коврова отрицательно качнула головой, - не втык. Хуже. Что
же это ты, товарищ второй секретарь? Такие вещи нужно знать за неделю до
того, как они происходят...
Бородич слегка подобрался, сев ровнее, и прикрыл глаза веками, чтобы
Коврова не увидела мелькнувшей в них радости. "Неужели сняли?" -
пронеслось в голове.
- Неужели сняли? - осторожно спросил он, придав голосу сочувственную
интонацию.
Коврова снова покачала головой с самым загадочным видом, и Бородин
почему-то сразу вспомнил, что ее отец работает в обкоме партии. Он криво
усмехнулся: Ковровой легко было узнавать новости задолго до того, как они
становились достоянием гласности.
- Его не сняли, - сказала Коврова. - За что его снимать? Наоборот,
похвалили и сказали, что не могут расстаться с таким ценным работником. В
общем, его перевод накрылся.
- Как накрылся? - растерянно переспросил Бородич, подавляя в себе
желание хватануть ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. С переводом
Гусева в Москву были связаны все его надежды сделаться Первым. А теперь...
- Почему накрылся?
- Молодым везде у нас дорога, - невнятно продекламировала Коврова,
затягиваясь сигаретой. - Обком партии высказал мнение, что для этой работы
наш Гусь уже староват...
- Ага, - сказал Бородич с понимающим видом. Он действительно начинал
кое-что понимать, но боялся поверить в свою догадку, чтобы не спугнуть
удачу. В конце концов, на их райкоме свет клином не сошелся. И вообще, все
это может запросто оказаться замаскированной под дружеский розыгрыш
провокацией. Папа в обкоме - это хорошо, но Коврова и сама никогда не
упускала случая подвинуть кого-нибудь плечом. С нее станется...
Он закурил, двигаясь нарочито замедленно, чтобы ничем не выдать
своего волнения, и откинулся на спинку кресла, сев вполоборота к Ковровой
- так, по крайней мере, ее сверкающие загорелые коленки не лезли в глаза,
мешая сосредоточиться. Коврова в упор посмотрела на него своими
водянистыми глазами и коротко усмехнулась.
- Молодец, - сказала она вдруг. - Хорошо держишься... Тебе не
интересно, кого решили послать в Москву вместо Гуся?
Бородич пожал плечами, сделав индифферентное лицо. Это далось ему с
трудом: он вдруг перестал ощущать собственное лицо, почти полностью
утратив контроль над его мышцами.
- Ты с ним сегодня разговаривал? - спросила Коврова.