"Андрей Воронин. Тень прошлого (инструктор спецназа ГРУ)" - читать интересную книгу автора

острый приступ дизентерии, чем одну такую поездку: к числу ковырятелей
земли он не относился и возвращался из своих земледельческих экспедиций
совершенно разбитым. Когда-то в минуту слабости уступив жене и приобретя
дачный участок, он потом бессчетное число раз проклинал себя за это.
Впрочем, проклинай не проклинай, а для того, чтобы не уступить напору
мадам Лопатиной, требовалась стальная воля древних землепроходцев и
немалое мужество, которым Константин Андреевич, как это ни прискорбно, не
обладал в достаточной степени.
Кряхтя и вздыхая, следователь прокуратуры Лопатин выбрался из-за
стола, набросил на плечо ремень сумки и покинул свой кабинет, заперев его
двумя оборотами ключа.
Улица, как душная горячая перина, встретила его неожиданным теплом.
Окончательно махнув рукой на свои попытки воздержания, Лопатин закурил и
неторопливо направился к метро, с глубокой заинтересованностью разглядывая
по дороге девичьи ножки, которых на улицах и в самом деле оказалось
великое множество. На фоне этого резвого соблазнительного частокола
предстоящий дачный вояж выглядел совсем уж кисло: пыльная земля, мозоли на
ладонях, грязь под ногтями и постоянно маячащая перед глазами необъятная
корма мадам Лопатиной, задранная к небу, как ствол зенитного орудия. Это
была тоска. Это была безнадега.
Константин Андреевич, не сдержавшись, процедил сквозь зубы невнятное
ругательство и вместе с толпой других страдальцев нырнул в разверстую
пасть метро.


Глава 2


Увидев книжный развал, Илларион Забродов включил указатель поворота и
аккуратно припарковал автомобиль у тротуара. Двигатель потрепанного
"Лендровера" замолчал, издав напоследок вздох, в котором Иллариону
почудилось скрытое облегчение.
- Ну-ну, - сказал Илларион машине, - что это еще за выдумки?
Он поймал себя на том, что в последнее время стал все чаще
заговаривать с "Лендровером", как с живым человеком, и коротко усмехнулся:
а что? Машина прошла с ним огонь и воду и медные трубы, так что он ничуть
не удивился бы, если бы однажды в ответ на какую-нибудь из его реплик
"Лендровер" послал бы его подальше человеческим голосом. Он даже
представил себе этот голос: немолодой, хрипловатый, басистый, с
металлической реверберацией, как у жестяного робота из старых
фантастических фильмов.
- Здравствуй, маразм, - тихо сказал Илларион Забродов, выходя из
машины и запирая дверцу, и беззвучно рассмеялся.
Чтобы попасть к развалу, ему пришлось сделать небольшой крюк,
спуститься в подземный переход и снова подняться на поверхность уже на
другой стороне улицы.
Выбравшись из-под земли, он привычно оглянулся на машину. Вид у
"Лендровера" и в самом деле был усталый:
Илларион неделю колесил по проселкам и заросшим лесным дорогам,
отыскивая новые места для рыбалки, и теперь его автомобиль остро нуждался