"Андрей Воронин. Убрать Слепого (Слепой) " - читать интересную книгу автора

деле только самоубийца отважился бы очертя голову мчаться по скользкой
дороге при практически нулевой видимости. Дорожные знаки, и те в такую
погоду выныривают из снежной круговерти внезапно, как чертик из табакерки,
а если, не дай Бог, какой-нибудь дальнобойщик решит вздремнуть часок-другой
и оставит свою фуру на обочине, погасив все огни, то тут недалеко и до
беды.
Впрочем, волков бояться - в лес не ходить, и те, кого нужда погнала в
дорогу именно этой ненастной ночью, двигались по шоссе, скрупулезно
соблюдая все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. Таких бедолаг
было немного, и все они торопились побыстрее очутиться в конечной точке
своего маршрута, поэтому никому из них и в голову не пришло затормозить и
поинтересоваться, по какой такой причине в эту чертову метель в добрых
пятидесяти километрах от ближайшей деревни, не говоря уже о городе, стоят
на обочине два сплошь облепленных снегом легковых автомобиля с погашенными
огнями.
Стояли они здесь, похоже, никак не менее получаса - снега на них
налипло столько, что невозможно было с уверенностью назвать их марку, хотя
один из них - тот, что стоял сзади, - был, несомненно, "джипом". Впрочем,
эти детали вряд ли могли вызвать чей-то интерес.
И уж тем более, никто не стал бы останавливаться и вглядываться в
темноту, пытаясь уразуметь, куда подевались оба водителя. Ночью на дороге
может случиться все, что угодно, и совать свой нос туда, где его могут
ненароком прищемить, никому не хочется.
Водители были неподалеку - добровольный следопыт, если бы такой вдруг
отыскался, нашел бы их, даже не будучи семи пядей во лбу. Для этого
достаточно было просто спуститься с насыпи, по которой в этом месте
проходило шоссе - пропавшие автомобилисты явно не так давно проследовали
этим путем, о чем свидетельствовала глубокая борозда, пропаханная в мокром
снегу и выглядевшая так, словно здесь кто-то не то съезжал под откос на
пятой точке, не то попросту катился кувырком. Рваные края борозды,
засыпаемые снегом, который все валил и валил с низкого неба уже начали
терять четкость очертаний.
Под насыпью параллельно шоссе тянулся совершенно раскисший проселок,
метрах в двухстах от этого места плавно забиравший вправо и терявшийся в
темных полях. На этом-то проселке и находились сейчас оба водителя,
занятые, надо сказать, каким-то странным делом: слегка согнув ноги в
коленях и широко расставив в стороны полусогнутые руки, они медленно
двигались по кругу, не спуская друг с друга настороженных глаз и время от
времени совершая короткие выпады, не заканчивавшиеся, впрочем, ударами. На
обычную драку это медленное кружение походило мало: скорее, это был
какой-то сложный танец, хотя кому же придет в голову танцевать посреди ночи
на грязном проселке в разгар последней в этом году метели? Тем не менее,
это была именно драка, отличавшаяся от большинства драк тем, что
участвовали в ней профессионалы, прекрасно осведомленные о силе и
возможностях друг друга.
Губы противников были плотно сомкнуты, из ноздрей вырывались облачка
пара, быстро таявшие в сыром воздухе. Промокшая насквозь, отяжелевшая от
грязи одежда сковывала движения и неприятно холодила разгоряченные тела,
ноги по щиколотку увязали в смешанной со снеговой кашей глине, на волосах
таял снег.