"Андрей Воронин. Убрать Слепого (Слепой) " - читать интересную книгу автора

дела, которым платили не только за то, что они вытворяли в постели или на
ковре, но и за умение всегда быть под рукой, не путаясь при этом под
ногами. Кроме того, как настоящие профессионалки, девицы были обучены не
слышать того, что им слышать не полагалось, и уж подавно не в их привычках
было передавать услышанное кому бы то ни было - такие вещи во все времена
карались и караются беспощадно, и девки просто не могли об этом не знать.
- Ну так как, - спросил Жлоб у своего гостя, - в баньке-то попаримся?
- Почему бы и нет? - с деланным безразличием пожал плечами тот.
Весь он был какой-то ненастоящий, наигранный, словно дрянной актеришка
в бездарной пьесе, и раздражал Алексея Петровича безумно. "Что поделаешь, -
мысленно вздохнул Жлоб, - без этой гниды мне пока что не обойтись. Ишь, как
глазки замаслились у государственного человека! Ванька-встанька, небось,
вот-вот на волю вырвется.., вот смеху-то!"
Он незаметно кивнул девкам, и те, подступив с двух сторон, взяли гостя
в оборот. Через полторы минуты тот был уже красен, расхлюстан и полностью
готов к употреблению. Алексей Петрович, спрятав ухмылку, вернулся к
письменному столу и удобно расположился в вертящемся офисном кресле,
приготовившись наблюдать. Он любил иногда понаблюдать за друзьями и
знакомыми, пока те развлекались за его денежки. Для особо стеснительных
существовала скрытая видеокамера, установленная в нише за большим, в полный
рост зеркалом, с виду очень похожим на старинное. Пленки потом
просматривались при большом скоплении народа, а самые удачные Жлоб иногда
крутил в одиночестве, получая невинное удовольствие, а порой и довольно
выгодно продавал самым стеснительным из персонажей своих любительских
фильмов. Порой Алексей Петрович подумывал, не отправить ли парочку кассет
на телевидение, в программу "Сам себе режиссер" - глядя на то, как
упражнялись посреди его кабинета некоторые из гостей, невозможно было
удержаться от смеха.
Пока он развлекался подобным образом, за стенами его просторного
особняка разворачивались события, которые в самое короткое время должны
были роковым образом сказаться на его судьбе. Через высокий бетонный забор,
надежно отгораживающий трехэтажный особняк от всего остального мира, одна
за другой бесшумно перемахнули несколько темных фигур. Ослепленные метелью
телекамеры не смогли засечь незваных гостей, да это и не имело ровным
счетом никакого значения - Голован забыл про все на свете, увлекшись
приключениями крутого киногероя.
В его пальцах дымилась забытая сигарета, которую ему не суждено было
докурить.
Угрюмый увалень по кличке Назар, дремавший вполглаза на стуле у
входной двери, вздрогнул и открыл глаза, услышав звон разбитого стекла.
Похоже, решил он, что кто-то развлекается возле теплицы.
Возможно, это был всего лишь ветер, но Назар в этом сильно сомневался
- теплица в имении Жлоба была сработана на совесть, как, впрочем, и все
остальное, а никакого торнадо на улице не наблюдалось.
Звон повторился, а через секунду с треском лопнуло еще одно стекло.
Сомнений не оставалось - какой-то недоумок бил стекла в теплице, не
поленившись в чертову метель вскарабкаться на высоченный бетонный забор.
Назар протяжно вздохнул - выходить на улицу ему совершенно не улыбалось, но
он не сомневался, что Жлоб, увидев, во что за ночь превратилась его
теплица, будет в бешенстве. Знал Назар и то, что в такие моменты его хозяин