"Андрей Воронин. Число власти ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

нехорошего ментовского словечка в среде профессионалов не приветствовалось.
Вадика называли другом, приятелем, даже шефом, иногда пастухом но суть от
этого не менялась. Впрочем, Балалайка не имела к нему никаких претензий -
Вадик ее ценил, доверял ее чутью, и, если Валька говорила клиенту "нет",
никогда не настаивал, потому что знал: это не каприз, а обычное соблюдение
техники безопасности.
Словом, Валька-Балалайка была, что называется, в порядке - в расцвете
сил, на пике карьеры и всегда при деньгах. Конечно, возраст уже начал
мало-помалу поджимать, да и поднадоела ей такая жизнь, и она уже начала
потихонечку присматривать себе жениха - желательно коренного москвича,
далекого от тех кругов, в которых она в данный момент вращалась.
Она докурила сигарету, бросила бычок, испачканный губной помадой, под
ноги и вдавила его подошвой в мягкую землю газона. Левая шпилька провалилась
в податливую почву до самого верха да вдобавок еще и запуталась в густой
газонной траве. Валька с некоторым усилием высвободила ногу, беззлобно
выругалась, поспешно сошла с газона на проезжую часть и несколько раз
топнула ногой в асфальт, пытаясь стряхнуть с каблука налипший чернозем. Пару
часов назад газон полили, и земля, понятное дело, стряхиваться не пожелала.
Тогда Валька достала из сумочки бумажную гигиеническую салфетку, задрала
ногу, как цапля, и, изогнувшись, принялась вытирать запачканный каблук,
нимало не заботясь о том, как она в данный момент выглядит и что подумают о
ней водители проносившихся мимо машин. Да и что такого особенного они могли
о ней подумать? Ну, уличная девка, профессионалка с Ленинградки, ненароком
испачкала обувь и теперь возвращает себе товарный вид - делов-то! А что и
без того короткая юбчонка задралась еще выше, так ей, Вальке, скрывать
нечего - пускай смотрят. Глядишь, кто-нибудь и клюнет; глядишь, какая-нибудь
потная коровища, берегущая свое рано облысевшее сокровище с его нищенским
окладом, ненароком откинет копыта от зависти и злости, углядев в свете фар
на обочине сверкающие белизной Валькины бедра и ее вызывающе приподнятую
грудь...
Рядом с ней вдруг резко прошуршали шины, девушку обдало теплым
ветерком. От неожиданности она отпрянула в сторону, с трудом удержав
равновесие, и увидела в полуметре от себя серебристый, выпукло-округлый борт
машины, услышала мягкое жужжание, с которым ползло вниз тонированное боковое
стекло, и сразу же, выпрямившись, приняла профессионально-соблазнительную
позу.
Правое боковое стекло опустилось до конца, и Валька увидела, что
водитель сидит в машине один. Машина оказалась "Ладой" десятой модели - не
шибко круто, конечно, но солидно. И потом, в навороченных иномарках чаще
всего ездит всякая сволочь, от которой никогда не знаешь, чего ожидать.
Валька-Балалайка давно заметила, что чем круче у клиента машина и чем больше
у него в лопатнике денег, тем чаще он норовит свалить, не расплатившись.
Ведь, казалось бы, для него, козла, пятьдесят баксов - не деньги, мог бы и
заплатить, и какую-нибудь мелочишку на новые колготки подбросить, так нет
же - так и смотрит, как бы ему попользоваться задаром, да еще и матом
обложить на прощанье...
Серебристая "десятка" тихо и ровно клокотала движком у самой бровки
тротуара, оранжевый огонек указателя поворота размеренно вспыхивал и гас,
освещая бордюр, часть газона и великолепные Балалайкины ноги. Водитель
неподвижно сидел за рулем и молча разглядывал Вальку. Лица его видно не было