"Андрей Воронин. Наперегонки со смертью " - читать интересную книгу автора

- Лейтенант, я все понял. Помойтесь.
- Товарищ под...
- Умойся, Саша!
Только сейчас Банда уловил какое-то странное выражение в глазах
подполковника. Некоторое время он никак не мог понять, что же оно означало.
И вдруг почувствовал, что командир смотрит на него... с ужасом. Да-да, немой
животный ужас застыл в глазах бравого боевого офицера.
Банда, ничего не понимая, отошел в сторону, и тут к нему подбежал
сержант Савельев, командир отделения.
- Товарищ лейтенант, пойдемте... У нас там вода есть.
- Чего вы ко мне все дободались? Какого тебе-то хрена надо? - закричал
в сердцах Банда на сержанта, не врубаясь во внезапную причину столь
пристального внимания к своей внешности. - Чего надо, спрашиваю?
- Кровь у вас, товарищ лейтенант...
- Где?
Сашка быстро взглянул себе на грудь, и его чуть не стошнило.
Бронежилет, хэбэшка, ремень - все было в свежей, блестящей на солнце крови.
А на плече, на воротнике белели студенистые, вздрагивающие от любого
движения мозги и застрявшие в них осколки костей.
"Витьки!" - сразу понял он.
- ., твою мать, - громко, не сдерживаясь, в сердцах выругался Банда.
Больше времени терять было нельзя, он наскоро помыл лицо под тоненькой
струйкой воды из фляжки Савельева, смахнул с обмундирования то, что осталось
от головы Дербенева, и снова вскочил в бэтээр, бросившись догонять ушедшую
вперед колонну...
А вечером в лагере, снимая "лифчик" и бронежилет, пропитавшиеся кровью
друга, снова почувствовал, как терпкий ком подкатил к самому горлу,
заставляя сжиматься желудок противными спазмами, - в складках его хэбэ, под
бронежилетом, придавленный "лифчиком", целый день пролежал вытекший, похожий
на мокрую выцветшую тряпочку глаз Витьки...
Этот запах - запах крови, мозгов, запах внутренностей человеческих,
густо-густо замешенный на запахе водочного перегара, преследовал Банду
несколько недель. Он не мог спокойно есть. Не мог без отвращения одевать
свое, уже давным-давно отстиранное обмундирование, не мог сидеть в бэтээре,
на броне которого убили капитана Дербенева.
И он совсем не мог пить.
Когда вечером того же дня офицеры их батальона собрались в фургончике,
раскупорили водку, чтобы помянуть Витьку, и Банда взял в руки до краев
наполненный "Малиновский" стакан, запах водки так резко ударил ему в нос,
так живо напомнил запах смерти и перегара, что он не выдержал - его вырвало
сразу же. Рвало долго, судорожно, рвало тогда, когда рвать уже было
совершенно нечем.
С того дня несколько месяцев не мог Банда пить ничего крепче сухого
вина...

***

Солнце мое, взгляни на меня!
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох - дай огня.