"Андрей Воронин. Умереть, чтобы воскреснуть ("Слепой")" - читать интересную книгу автора

слуха, особенно все привыкли к международному языку - ломаному английскому.
Поднос отчасти был похож на серебряный. Пашутинский прекрасно знал, что
это подделка, но все же спросил. Иногда полезно глуповато выглядеть.
Праздные и глуповатые люди вызывают меньше подозрений и "до" и "после",
когда человеку приходится давать показания.
Парень улыбнулся и покачал головой. Он привык к специфическим интересам
приезжих. Медные и позолоченные, серебряные и бронзовые изделия - главные
сувениры, которые туристы увозят домой. С утра до вечера они толпами бродят
по узким улочкам старого города. Разглядывают кувшины с насечкой,
вычеканенные на блюдах сказочные сюжеты, звенят верблюжьими колокольчиками.
Роются в больших чанах, доверху наполненных дешевыми кольцами и перстнями.
По подсчетам Веденеева, Зелимхан и его, телохранители покинули мечеть
спустя сорок одну с половиной минуту, его напарник насчитал почти сорок две.
Чеченец выглядел уже не таким веселым, зато весь лучился умиротворенностью.
Внедорожник проехал мимо в обратном направлении, теперь гораздо шустрей.
Напарники не сразу покинули кофейню. Выдержали достаточно долгую паузу,
чтобы никто из случайных свидетелей не смог сопоставить два события: отъезд
одних и отбытие других.

***

Черный внедорожник въехал во внутренний дворик особняка, выложенный
плиткой. Зелимхан жил здесь уже три года вместе с семьей, успел посадить
несколько абрикосовых деревьев и много цветов.
Пищу принимал под полотняным навесом - иногда вместе с сыном, иногда с
заезжим гостем, но чаще в одиночестве. Стол накрывала сама жена, она и
готовила - домработница занималась только уборкой.
Вот и теперь Малика поставила перед ним тарелку риса с финиками и
шербет в тонкостенном стакане.
Последнее время он особенно любил сладкое.
- Хлеба хватит? - спросила она по-русски.
Дома они всегда говорили по-русски больше, чем по-вайнахски, - ив
советское время, и в войну, и в годы независимости, и в эмиграции.
- Хватит.
Еще одна привычка из прошлого, все есть с хлебом, даже рис. Свои первые
стихи начинающий поэт-комсомолец Яндарбиев тоже написал о хлебе.
Больше шансов напечататься.
Малика работала библиотекарем, а начинающий поэт Зелим сотрудничал в
грозненской газете "Ленинский путь". Вероятно, пописывал бы до конца своих
дней правильные статьи и лирические стихотворения - в советское время этот
труд неплохо оплачивался.
- И вдруг закрутился водоворот. Пока власть казалась незыблемой, она
устраивала всех. Но при первых же трещинках стальной Вавилонской башни все
сразу вспомнили, какой они нации, какой веры. Всплыли старые обиды -
оказалось, никто ничего не забыл.
В мае девяностого Зелимхан организовал крохотную Вайнахскую
демократическую партию, в ее программе уже была прописана независимость.
Через полгода он стал зампредом исполкома Общенационального конгресса
чеченского народа - надел папаху и снимал ее, только ложась спать. В начале
девяносто второго Яндарбиев уже отпустил бороду, нацепил камуфляж, тогда он