"Андрей Воронин. Тайна Леонардо ("Слепой" #34) " - читать интересную книгу автора

дурню, сразу сказал, что это копия, а ты заладил, как ученый скворец:
оригинал, оригинал... Неизвестный ранее шедевр он, видите ли, открыл! Если
разобраться, так это не копия даже, а подделка. Стиль письма похож, а такая
работа ни в одном каталоге не значится... Верно ведь? - обратился он за
поддержкой к Ирине.
- Верно, - сдерживая улыбку, сказала та, - но лишь отчасти. Ведь мы с
вами не знаем, в действительности ли здесь скопирован только стиль. А может,
этот неизвестный художник копировал подлинную картину мастера, просто не
дошедшую до наших дней?
- Вот именно, - с удовольствием поддакнул Дмитрий Васильевич и,
переплетя пальцы рук на объемистом чреве, благодушно уставился на своего
оппонента поверх очков.
- Чепуха! - отмахнулся тот. - Ни в коем случае не ставя под сомнение
вашу компетентность, уважаемая Ирина Константиновна, я все-таки должен
заметить, что развлекаться предположениями можно до бесконечности. Вы сейчас
пытаетесь помочь этому старому толстому мошеннику увильнуть от расплаты. А
между тем все ясно как божий день: это не подлинник, спор разрешен
беспристрастным арбитром, и настало самое время проигравшему платить, а
победителю - вкусить плоды своей виктории.
Ирина промолчала. Сморщенный старикашка во многом был прав:
развлекаться предположениями она привыкла в другом месте и в другой
компании, а что до плодов виктории, так это уже было и вовсе не ее дело.
- Давай-давай, старый жмот, - продолжал между тем старикашка с
нескрываемым злорадством, - открывай закрома! Пробил час расплаты! Будешь
знать, как хвастаться!
- Экий ты, право, грубиян, - сказал Дмитрий Васильевич. - Хоть бы при
даме постеснялся...
Он с кряхтением выбрался из недр глубокого кресла с потертой плюшевой
обивкой, обогнул массивный круглый стол, опиравшийся на когтистые львиные
лапы, распахнул резные дверцы старинного, умело отреставрированного буфета и
принялся рыться внутри, мелодично позвякивая хрусталем. Наконец на свет
появилась пузатая бутылка зеленого стекла с длинным горлышком.
- Тридцать лет берег, - пожаловался он, водружая бутылку на стол, - а
теперь вот приходится отдавать этому фанфарону...
- Не берег, а жилил. Я тебе еще тридцать лет назад говорил: давай ее
разопьем. А ты пожадничал. Был жмотом, жмотом и состарился, - объявил
старикашка, с вожделением глядя на бутылку и энергично потирая ладони.
- Представляете, - обращаясь к Ирине, сказал Дмитрий Васильевич, -
какие бывают люди? Тридцать лет точить зубы на чужую бутылку коньяка! Он и
спор этот затеял наверняка только для того, чтобы ее у меня выманить. Не
удивлюсь, если окажется, что он сам подсунул мне эту несчастную картину...
- Гнусная клевета! - воскликнул старикашка, хватая бутылку. - Ну, что
стал? Штопор давай, бокалы... Вы ведь не откажетесь разделить со мной
сладкий миг торжества? - любезно улыбаясь, обратился он к Ирине. - Коньяк
настоящий, теперь такого днем с огнем не найдешь.
- Это верно, - подтвердил Дмитрий Васильевич. - Теперь такого просто не
делают.
- Благодарю вас - Ирина решительно поднялась. - Я за рулем, и вообще...
Словом, мне пора. Не буду вам мешать. Если вам нужно официальное
заключение...