"Андрей Воронин. Я вернусь...("Инкассатор" #5)" - читать интересную книгу автора

ни явок, ни секретной документации! Нам, господа негры, достаточно тонкого
намека. Тоненького такого, едва заметного..."
Приезжий поймал себя на том, что вертит незажженную сигарету - уже
третью подряд с момента высадки на этот гостеприимный берег, - решительно
вернул сигарету в пачку, засунул пачку в задний карман джинсов и вышел из
бунгало под палящее солнце тропиков. Яркий свет ударил по глазам, заставив
зажмуриться, но турист не стал надевать солнцезащитные очки по той простой
причине, что у него их не было. Он так и не сумел привыкнуть к этому
атрибуту курортной жизни, как, впрочем, и ко многому другому - к сандалиям и
пляжным шлепанцам, например. Он всю жизнь тяготел к удобной, прочной обуви,
не пропускающей ни песок, ни воду. Хотя, конечно, в ботинках было жарковато,
да и смотрелись они здесь, наверное, дико... Впрочем, там, под Кандагаром,
было еще жарче, и моря рядом не было, зато была смерть, скалившаяся
буквально из-за каждого камня, и приходилось все время быть настороже и
смотреть по сторонам во все глаза. Какие уж тут, к дьяволу, темные очки,
какие шлепанцы...
Следуя простой логике, приезжий двинулся через пальмовую рощу к пляжу.
Тропинки здесь отсутствовали, поскольку трава, по которой эти тропинки можно
было бы протоптать, тоже отсутствовала. Под ногами был мелкий коралловый
песок - в тени сероватый, а на солнце ослепительно белый, - и из этого песка
торчали слегка наклоненные под одинаковым углом стволы кокосовых пальм.
Стоял мертвый штиль, жесткие листья пальм неподвижно висели в раскаленном
воздухе, и от этого казалось, что песок сюда насыпали нарочно, привезли
откуда-то на самосвалах и насыпали, а потом для красоты воткнули пальмы -
само собой, пластмассовые, потому что сразу столько настоящих пальм в одном
месте не бывает...
Бар, как и следовало ожидать, обнаружился на границе рощи и пляжа. Это
было примитивное сооружение из бамбуковых стволов, крытое вездесущими
пальмовыми ветвями. Бамбуковые жерди были намертво связаны грубыми
пеньковыми веревками. Пола не было, плетеные столики и кресла стояли прямо
на песке. Кольцеобразная стойка располагалась посередке, и внутри нее, как
одинокая овца в загоне, мыкался бармен, которому совершенно некого было
обслуживать. Кое-где на пляже виднелись шоколадные тела курортных
старожилов, у самого берега кто-то плескался, пытаясь оседлать норовистую
доску для серфинга и ежеминутно получая этой штуковиной то по лбу, то по
затылку. "Пляжный травматизм, - подумал приезжий. - Может быть, все эти
синяки, ссадины и пластыри заработаны примерно таким вот путем?"
Это было, конечно, смешно. Вряд ли взрослые дяди, пускай себе и
чернокожие, выросшие в тени кокосовых пальм, могли оказаться настолько
инфантильными, чтобы поразбивать себе физиономии, резвясь на мелководье с
пластиковой доской. Да еще в таком количестве! Из четверых взрослых мужчин,
встреченных им на острове, у троих были разбиты морды. Правда, все четверо
были работниками отеля, или курорта, или, как это у них тут называлось...
словом, коллегами. Может быть, хозяин заведения практикует кулачные расправы
над провинившимися сотрудниками? Ай-яй-яй! Куда же смотрит профсоюз? И кто,
к слову, является хозяином этого уютного местечка?
Увидев первого в этот день посетителя, бармен оживился, бросил
перетирать и без того кристально чистые бокалы - извечное, вошедшее в
пословицы и поговорки занятие всех барменов, сколько их есть на белом свете,
и выжидательно уставился на приезжего, уперев в стойку широко расставленные