"Андрей Воронин. Троянская тайна ("Слепой" #32) " - читать интересную книгу автора

темной щели время от времени вытекали, тут же растворяясь в воздухе, струйки
табачного дыма. Слепой вынул мобильник, набрал номер генерала.
- Вышел на цель, - сообщил он, когда Федор Филиппович снял трубку. -
Убирайте наружку, ни к чему им на меня пялиться.
- Сей момент, - ответил Потапчук, и в его голосе без труда улавливались
юмористические нотки. - Ты там смотри в оба... эксперт-искусствовед. Если
опять сядешь в лужу, нас с тобой обоих в участковые переведут.
Глеб проигнорировал этот ценный совет, попросту прервав соединение. Он
был зол на Федора Филипповича, и это, между прочим, означало, что генерал
прав: пора менять специальность, старость крадется, нервишки шалят, а вот
уже и самолюбие взыграло... Тьфу!
Серая "девятка" громко, на весь двор, заквохтала стартером, прямо как
железная курица, вознамерившаяся снести бронированное яйцо размером с
баскетбольный мяч. Глеб из своего укрытия с интересом наблюдал за сложным
процессом запуска двигателя, почти ожидая, что из выхлопной трубы вот-вот
действительно что-нибудь вывалится. Впрочем, дело ограничилось всего-навсего
звучным хлопком и кубометром густого сизого дыма, после чего машина дико
взревела на холостом ходу и, сбросив обороты, наконец-то тронулась с места.
Убедившись, что автомобиль наружного наблюдения благополучно докатился
до угла и без приключений одолел поворот, Глеб покинул свое ненадежное
укрытие и спокойной деловой походкой приблизился к подъезду. Лифта здесь,
естественно, не было, черного хода и подавно, так что сбежать Самокат не
мог. Его нынешняя подруга, Нинка Зайцева по кличке Кролик Роджер, проживала
на пятом этаже, и необходимость пешком карабкаться на самый верх с лихвой
окупалась тем, что сигануть в окно Самокат не мог тоже - жидковат он был для
таких трюков, да и к здоровью своему относился бережно.
Все это вселяло в Глеба бодрость духа и уверенность в себе. После того
номера, что выкинул Самокат во время их предыдущей встречи, Сиверову
требовалась как раз такая обстановка - уют, интим и полное отсутствие
запасных выходов. Самокат, похоже, был уверен, что дело у него выгорело в
наилучшем виде, и потому ограничил меры предосторожности тем, что затаился в
квартире Кролика Роджера. Это была ошибка, и Глеб явился сюда как раз затем,
чтобы указать на нее Самокату. Ну, и еще кое за чем, естественно...
Звонить в дверь пришлось долго: сожительница Самоката в данный момент
была на работе, а сам герой дня, надо полагать, спал после вчерашнего
возлияния. Глеб терпеливо стоял на вытертом коврике под дверью и давил на
кнопку звонка, вслушиваясь в доносившиеся из-за двери электронные трели.
Наконец в прихожей послышались неторопливые шаркающие шаги, и хриплый голос
произнес с подвыванием, которое свидетельствовало о безудержной зевоте:
- Ну, хорош трезвонить, шалава... Да слышу, сказано тебе! Опять
нажралась, собака...
Глеб убрал палец, электронное дзыньканье и бряканье смолкло, замок
щелкнул, и дверь открылась. Сиверов шагнул через порог и для начала коротко
и точно ударил стоявшего в полутемной прихожей Самоката кулаком в солнечное
сплетение. Самокат охнул и сложился пополам, и тогда Сиверов, обеими руками
приподняв над головой упакованную в оберточную бумагу картину (гордость
провинциального краеведческого музея, одна из ранних работ самого Куинджи!),
стремительно опустил ее на лысую, слегка замаскированную свалявшимися
кудрями макушку Шуры Самоката.