"Андрей Воронин. Могила тамплиера ("Слепой" #35) " - читать интересную книгу автора

снять культурный слой, максимально сохранив рельеф так называемой
материковой глины или, как в данном случае, нижнего культурного слоя, до
которого пока не дошла очередь. Так они и копают - слой за слоем, словно по
одному снимают с лежащей на блюде горки румяные блинчики.
На дне раскопа Дубов заметил остатки каменной кладки - надо полагать,
кладбищенской ограды. А в самом углу, у стены, с наружной стороны ограды
виднелась серая каменная плита, возле которой, скорчившись и бережно
ощупывая ее руками, ползали на корточках Осмоловский и парочка его
помощников.

* * *

Ирина вышла из воды и, осторожно ступая босыми ногами по горячей
гальке, вернулась к своему зонтику. Глеб опустил газету, которую читал в ее
отсутствие, и жена увидела в темных стеклах его очков свое уменьшенное
отражение - темная загорелая фигурка в светлом купальнике на фоне играющей
солнечными бликами водной глади. В связи с недурной и даже завидной
сохранностью этой фигурки перед мысленным взором Ирины немедленно возникло
сладостное видение необыкновенно вкусных пирожков, которые день-деньской
носили вдоль пляжа крикливые, загорелые до черноты тетки в полинявших на
солнце сарафанах. Она с трудом отогнала этот манящий призрак лишних калорий.
- Как водичка? - поинтересовался Глеб.
- Прелесть, - ответила Быстрицкая. - Предлагаю воспользоваться.
- Непременно, - заверил ее Сиверов. - Только еще немножко почитаю.
- Что пишут? - спросила она, укладываясь в шезлонг и вынимая из
прозрачной пляжной сумки роман в пестрой бумажной обложке.
- О! Масса увлекательного и познавательного, - сообщил Глеб.
Лениво протянув руку, он выудил из кармана лежавших рядом шортов
сигареты, закурил, встряхнул, расправляя, газету, и снова ею закрылся.
Газета была большая, на многих страницах, цветасто-пестрая, исполосованная
броскими, кричащими заголовками, и носила красноречивое название "Бульвар".
Ирина очень сомневалась, чтобы в такой газете (да и в любой другой, если уж
на то пошло) могло содержаться хоть что-то, что ее муж мог посчитать
действительно увлекательным. Впрочем, здесь, на курорте, Глеба словно
подменили. Он вел полурастительное существование - днями лежал на пляже,
лишь изредка покидая шезлонг, чтобы поплавать в море, много и с огромным
удовольствием ел, пил, курил и читал все, что подворачивалось под руку - от
дешевых любовных романов в мягких обложках до таких вот бульварных газет,
набитых лживыми сплетнями. Он не развлекался, а именно отдыхал, как отдыхает
человек после тяжелой работы, радуясь редкой возможности просто лежать и
ничего не делать. К вечеру он немного оживал, вел Ирину в ресторан,
развлекал, как мог, и даже танцевал - как умел. Ее вполне устраивал такой
отдых. Они были вместе, и муж, кажется, не собирался, по своему обыкновению,
исчезать в неизвестном направлении, по меньшей мере до конца отпуска.
Еще раз взглянув на Глеба, который казался с головой погруженным в
изучение газетных сплетен, Ирина открыла свой роман и попыталась
сосредоточиться на драматических хитросплетениях интимной жизни главной
героини (которую, с ее точки зрения, нужно было придушить подушкой еще в
колыбели, чтоб не мучилась сама и других не мучила). Смешнее всего было то,
что данное литературное произведение приобрел с лотка не кто иной, как