"Андрей Воронин. Первое дело слепого. Проект Ванга ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

Соколовский, не просто обратил на нее внимание, а начал планомерно и
настойчиво за нею ухаживать, Нина была удивлена и даже немного напугана.
Первое время она почти не сомневалась, что это какая-то не слишком умная
шутка, какой-то сложный розыгрыш, и Максиму пришлось приручать ее, как
пугливое дикое животное. Но он оказался терпелив, искренен и добр, так что
теперь, в первой половине теплого, дождливого сентября, процесс приручения
давно остался позади - они уже полгода жили вместе, и именно Максим, а вовсе
не Нина, первым начал поговаривать о необходимости как-то оформить эти
отношения. Она считала штамп в паспорте пустой формальностью, пережитком так
называемой социалистической морали - по крайней мере на словах, - но
Соколовский настаивал со свойственной ему обходительной твердостью, против
которой женщина оказалась бессильна. Так что с некоторых пор Нина Волошина
стала невестой.
Она фыркнула, представив фату на своих огненно-рыжих волосах.
Невеста... Это же курам на смех!
На самом-то деле это было не смешно. Мысль о скорой свадьбе, как
всегда, заставила сердце сладко замереть. Ну и что с того, что ей уже
тридцать шесть? Люди женятся и в девяносто. Главное, сразу же родить
ребенка, а то потом может стать действительно поздно. Она уже как-то
свыклась с мыслью, что ребенка у нее не будет, а если будет, то растить его
придется в одиночку, без отца. Но Максим думал иначе.
Отложив расческу, Нина поплотнее запахнула халат и вышла из комнаты. В
прихожей уже пахло свежезаваренным кофе; этот бодрящий аромат смешивался с
запахом табачного дыма: орудуя у плиты, Максим, как обычно, дымил натощак.
Это была одна из его многочисленных холостяцких привычек, от которой он даже
не думал отказываться, утверждая, что выкуренная натощак сигарета бодрит
лучше любого кофе.
Дверь кухни была прикрыта; сквозь рифленое матовое стекло виднелись
уютное сияние скрытых ламп, освещавших рабочую поверхность и плиту, и
расплывчатое, все время меняющее цвета пятно телевизионного экрана. Нина
открыла дверь.
Соколовский стоял у плиты, привалившись к ней боком, и курил, пуская
дым в жестяной колпак работающей вытяжки. Медная турка оставалась на плите,
хотя газ под ней уже не горел, и над ее испачканным кофейной гущей краем
курился легкий ароматный пар. Гудение вентилятора и голос телевизионного
диктора заглушили шаги Нины, и, когда она переступила порог, Максим даже не
обернулся. Его внимание, как это часто случалось, было целиком приковано к
телевизору.
Нина взглянула на экран и сразу же отвернулась. Она не понимала, как
можно показывать людям такие вещи с утра пораньше, в самом начале рабочего
дня. Собственно, вечером, когда человек устал и хочет отдохнуть, подобный
сюжетец тоже вряд ли поднимет ему настроение. Что ж, остается признать, что,
если не отнимать у телевизионщиков их хлеб насущный, единственный способ
сохранять хоть какой-то оптимизм заключается в том, чтобы вообще не смотреть
новости. Обычно Нина Волошина так и поступала, но вот Максим придерживался
на этот счет противоположного мнения. Ну, так ведь иначе и быть не могло! Не
интересуясь новостями, он никогда не стал бы тем, кем являлся теперь...
- ...Глава одной из московских фирм Игорь Семичастный, считавшийся
пропавшим без вести, - с профессиональным безликим напором вещал за кадром
молодой женский голос. На экране показывали завалившуюся носом в кювет