"Дмитрий Воронин. Чаша Торна " - читать интересную книгу автора

время, когда перед тобой лежат свитки. И не стоит надеяться, что хоть один
раз Учитель не заметит оплошности... Он все замечает даже тогда, когда я
нахожусь в комнате один. Сколько раз я слышал это мрачное "Не отвлекайся,
Берг!" из-за закрытой двери...
- Извините, Учитель...
- Ты должен быть настойчивее. Только овладев знаниями, ты сможешь
назвать себя магом. Не верхушками, которых ты нахватался, а истинными,
глубокими знаниями...
Я почтительно склонил голову и старательно делаю вид, что внимательно
слушаю. На самом деле я сам мог бы повторить его речь, практически ни в чем
не уступив оригиналу. Пятнадцать лет я слышу одни и те же поучения,
набившие оскомину. Пятнадцать лет я слышу сетования на недостаточную
старательность, недостаточную усидчивость, недостаточное прилежание... И
вообще, по словам Учителя, достаточным у меня является только аппетит.
Учитель сидит в глубоком кресле в углу комнаты и рассеянно, не
прекращая своей обвинительной речи, листает книгу. Совершенно бесполезное
для него занятие, я не раз убеждался, что он помнит наизусть каждую строчку
в своей обширной библиотеке.
Я слушаю. Он говорит. Все как всегда...


***

Я помню тот день, когда впервые увидел Учителя, хотя сам он не раз
выражал сомнения в моей памяти. И все же я помню... Правда, надо заметить,
это первые связные воспоминания моего детства. Мне было тогда лет пять, не
больше...
Учитель говорит, что нашел меня в лесу. По его словам, я потерялся, и
он спас меня от верной смерти и более того - сделал меня своим учеником, а
это дорогого стоит. Не каждому удается попасть в ученики к магу. Он иногда
называет себя магистром, давая понять, что его опыт куда больше, чем у
обычного мага. Так что я должен гордиться - я привлек внимание магистра.
Помню, что и тогда, пятнадцать лет назад, он был все таким же - седым
мужчиной лет шестидесяти на вид, хотя теперь я знаю, что ему больше, много
больше. Возраст мага измеряется не годами, а его умением. Конечно, даже
самый лучший маг не сможет прожить столько же, сколько, скажем, гном, но и
обычному смертному с ним не сравниться. Сам Учитель говорит, что давно
потерял счет годам и прожил лет этак двести, а то и более. Я верю - за то
время, что я его знаю, он ничуть не изменился.
Как и тогда, он носит только черное - либо жесткую кожу, если
собирается в дорогу, либо мягкую мантию, когда сидит дома. А дома он сидит
почитай все время. Причину этого он тоже объяснил, но об этом позже.
Его глаза постоянно меняют цвет - то чернота заливает их непроглядной
ночью, то красный огонь разгорается посреди зрачка, пронзая, кажется,
насквозь. Сейчас я привык. А тогда этот взгляд казался мне столь страшным,
что я заплакал и попытался вырваться из его цепких пальцев. Его рука
держала меня крепко, и я укусил ее - от неожиданности он разжал пальцы и я
бросился бежать. Он что-то сделал - теперь-то я знаю, что именно, - и дверь
захлопнулась прямо перед моим носом, а я, испуганный и зареванный, с
разбегу налетел на нее лбом. Помню, что было ужасно больно и страшно. А он