"Дмитрий Воронин. Синее Пламя" - читать интересную книгу авторакнигах, изыскивая витиеватые формулировки. Шенк скосил глаза в сторону
инквизитора. Тот, казалось, дремал... Но стоило прозвучать финальным фразам, как глаза Барта тут же открылись. - Благодарю тебя, Адек Бьярг, твои слова услышаны. Теперь ты, женщина, назови свое имя. - Ты уже слышал его, старый хрыч, - зло бросила она, оскалив редкие желтые зубы и вперив в Барта ненавидящий взгляд, столь яростный, что даже Шенк вздрогнул. Если бы взглядом можно было убить, сейчас и сам Барт, и те, кто сидел рядом, уже превратились бы в горстки пепла. Но инквизитор даже не повел бровью, он видывал и не такое. И голос его оставался все таким же спокойным, скучным и сухим, как пустыня. - И тем не менее я хочу услышать его еще раз. - Анитой кличут... кликали, прежде чем ведьмой прилюдно назвали. А теперь иначе как ведьмой и не зовут. - Хорошо, Анита, - улыбнувшись самыми краешками выцветших старческих губ, кивнул Барт. - Что скажешь об обвинениях, что прозвучали здесь? - Вранье все! От первого слова до последнего! - взвизгнула женщина, бросая свой убийственный взгляд то на Бьярга, то на смотрителя. Оба побледнели, на лицах их читался испуг. Поскольку приговорят ведьму или нет, еще неизвестно, а порчу на них напустить она сумеет и прямо сейчас. Да так, что мало не покажется. Видать, теперь-то Бьярг и не рад уже, что согласился свидетельствовать на суде, и предпочел бы забиться в какую-нибудь нору потемнее да поглубже - да поздно. Порча - она тем и сильна, что ведьме отнюдь не требуется видеть человека, достаточно лишь его образ перед мысленным взором держать, пока заклинание произносится. - Отрицаю! - тряхнула она жирными волосами. - Они, подлые, извести меня хотят. Жила тихо, никому зла не делала, травки собирала, лекарствовала помаленьку. Это ж как, эдиктами орденскими не запрещено? - Запиши, что женщина сия, урожденная Анита Фанк, вину свою отрицает. Писец послушно заскрипел пером. Шенк обратил внимание, что получается это у писца весьма шустро, видать, поднаторел в делах подобных. Сам он, как и любой выходец из стен Семинарии, грамоте был обучен, да и не только орденской, но и Кейтской, и Мингской, и даже Изначальной, которую преподавали немногим. Но вот искусство писать быстро, да еще и красивым, легко читаемым почерком, он так и не освоил. Все ж руки темплара куда более привыкли к мечу, чем к тонкому перу. Тем временем инквизитор Барт повернулся к Шенку. Его лицо было словно высечено из камня - него>;:е инквизитору во время суда проявлять эмоции... и все же он улыбнулся юноше - чуть заметно, одними глазами. И темплар встал... это был его миг, миг, ради которого его учили столько лет. Только он мог разобраться, где ложь, а где истина... и от того, как он справится с этим делом, в известной степени зависело и решение, которое примет этот суд. Он заметил, как полыхнул испуг в глазах женщины, увидевшей его алый плащ. В полумраке она не разглядела сразу, что один из сидящих перед ней людей, явившихся судить ее, - темплар. Шенк, звякая доспехами, подошел к ведьме, вытянул в ее сторону руку в латной перчатке. - Властью, данной мне Орденом во имя справедливости, призываю... - далее последовала короткая фраза на не ведомом никому языке, и его рука нарисовала в воздухе круг, и кончик пальца оставлял за собой слабо |
|
|