"Любовь Воронкова. Мессенские войны " - читать интересную книгу автора

поработителей!
Казалось, жизнь идет, как всегда. Но это были странные дни, полные
затаенной веселой тревоги. Молодые спартанцы ходили с блеском в глазах.
Юноши догадывались, о чем сговариваются их цари и старейшины, что готовят.
Они нетерпеливо поглядывали на акрополь своего разбросанного среди
холмистых садов города. Они ждали, когда там произнесут слово, которое
должны произнести. Ждали, когда наступит час и они, проверив оружие,
займутся своей внешностью. Особенно волосами. Волосы у них были длинные,
надо их расчесать, уложить на голове, украсить. Потому что Ликург говорил:
хорошо расчесанные волосы красивых делают еще красивее, а безобразных -
страшнее для врага.
Молодые спартанцы ждали войны, хотели войны. Походная жизнь влекла их,
как отдых. В походе не нужно будет так трудно, так непрерывно
тренироваться, бить своих и получать от своих синяки. А наоборот, надо
будет защищать друг друга. И, защищая своих, бить и убивать врага, давая
полную волю своей силе, ловкости, своему тренированному телу, своей
жестокости, которую в них воспитывали с детства.
И вот час настал. Слово, которого нетерпеливо ожидала Спарта, сказано.
Война!
"Войско выстраивалось в боевой порядок, - рассказывает древний
писатель Плутарх о спартанцах. - Царь на глазах противника приносил в
жертву богам козу. Подавал знак всем украсить головы венками. Под свист
флейт, под звуки песни воины трогались с места. Они шли на врага спокойные
и радостные, твердо держа равнение, не испытывая никакого страха".
Так было всегда. Но не так было теперь.
Спартанское войско выстроилось быстро, ощетинилось копьями. Воины
сомкнули щиты. Но не было ни песен, ни флейт, ни жертвы, которую перед
лицом противника обычно приносили спартанские цари. На этот раз собирались
в поход украдкой, тайно, без объявления войны. И не только не послали
сказать мессенцам, что их союз разорван, но еще и выставили сторожевые
отряды для того, чтобы никто в Мессении не проведал о том, что здесь
готовится.
Так вступила Спарта, презрев старые обычаи отцов, на путь обмана и
вероломства.
Ночью, под сиянием чистых звезд, когда лишь безудержный стрекот цикад
заполняет долину, спартанское войско дало клятву:
- ...Не возвратимся домой, пока не завоюем Мессению. Если даже война
будет очень долгой, не возвратимся, пока не завоюем Мессению. Если нам
предстоят тяжкие военные бедствия, не повернем назад и не возвратимся
домой, пока не завоюем Мессению. Клянемся!
Во главе войска встал Алкамен, сын убитого царя Телекла. Полководец
дал знак, и фаланги1 двинулись в Мессению. Шли молча, ни возгласа, ни
бряцания меча, только мерное шарканье грубых сандалий, шум от тяжелой
поступи, какой ходят горе, разрушение и смерть.
До утра было недалеко. Но еще мерцали и переливались теплые южные
звезды, еще лунно светились мокрые от росы травы и деревья, и отсвет
сверкающего неба лежал на черепице храмов и на гребне каменной городской
стены. Ни сторожей, ни охраны. Городок спал беззаботно и беззащитно,
раскинув по холму свои крутые узкие улицы, полные мирной тишины.
И никто не слышал, как вошли в город враги. Внезапно в Амфее, где