"Любовь Воронкова. След огненной жизни " - читать интересную книгу автора

поступают настоящие цари - установил звание телохранителей, лучников,
всадников все прочее... По вашему мнению, что все это значит?
Маги посовещались.
- Если мальчик живет, - сказали они, - и уже был царем, то будь
спокоен. Вторично он не будет царствовать.
- Я сам так же думаю, - согласился Астиаг. - Сновидение мое уже
оправдалось, и внук мой больше не опасен для меня. Однако, - добавил он с
угрозой, - рассудите хорошенько и дайте совет наиболее безопасный для моего
дома... и для вас.
- Для нас самих, царь, весьма важно упрочить твою власть, - принялись
уверять его маги. - Ведь если власть перейдет к Киру, у которого отец перс,
персы захватят Мидию и мы превратимся в рабов, а пока царствуешь ты, до тех
пор и мы пользуемся уважением народа и всякими почестями. Как же не
заботиться нам о тебе и о власти твоей? Да если бы мы заметили какую-нибудь
опасность, то сейчас же предупредили бы тебя. Но сновидение кончилось
ничем. Поэтому мы и сами спокойны и тебе советуем успокоиться. А мальчика
отошли к его родителям в Персию.
Астиаг выслушал это, и морщины на его лбу разгладились.
Маги ушли. Астиаг позвал к себе Кира.
- Из-за пустого сновидения я было обидел тебя, дитя мое. Но тебя
спасла судьба. Теперь уходи с миром к персам, я пошлю с тобой проводников.
Там встретят тебя отец и мать. - И добавил с усмешкой: - Только не такие,
как Митридат и Спако!
"А какие? - думал мальчик, оставшись один. - Мои родители царского
рода. Но они бросили меня. А Митридат и Спако меня любили. Так почему он
смеется над ними?"
И снова - уже в который раз! - он пытался понять: почему он, Кир, внук
царя, оказался в семье пастуха? Почему родители оставили его, отдали
Митридату? Сколько раз он пытался узнать это от слуг, от рабов, но у всех
были запечатаны уста.
И почему никогда, ни разу, Спако, лаская, и приголубливая его, и
называя его "милым сыном", не проговорилась, что он вовсе не сын ей?
Теплые воспоминания о доброй женщине увлажнили его глаза.
- Прощай, моя мать Спако! Прощай, мой отец Митридат!
Тут ему вспомнились слова Астиага:
"Так иди туда и живи с пастухами!"
Вернуться... Снова войти в хижину под низкой кровлей, где кисло пахнет
не просохшим от ночной росы пастушеским плащом, сотканным из грубой рыжей
шерсти. Снова сесть за стол, за которым нет ничего, кроме сухих лепешек и
молока. Снова гонять по горным пастбищам царевы стада и беречь их от диких
зверей. И так всю жизнь - сегодня, завтра, послезавтра?..
Нет! Он внук царя. Он сын царской дочери. Разве для того родился Кир в
царской семье, чтобы остаться пастухом? Нет!
Но когда он вырастет, он возьмет к себе и Спако, и Митридата.
Он долго стоял у окна и смотрел на гаснущие вершины гор. И словно
видел маленькую хижину, утонувшую в темной зелени, и людей, живущих там. Он
стоял и плакал, прощаясь и с горами, и с лесами, растущими на них, и с
дорогими сердцу людьми, которых он покидает.
Кир стоял и плакал, потому что ему было тогда всего только десять лет.