"Любовь Воронкова, Константин Воронков. Рожок зовет Богатыря " - читать интересную книгу автора - А как же! Он ведь сиротка, у него матки нет - умерла, - сказала Катя
и погладила олененка своей загорелой, крепкой, с широкой ладонью рукой. 4 Это была не сказка. - Олень бродил у самого моря. Была зима, тайга стояла черная и глухая. Шумел океан, загоняя в бухту пенную волну. Волна шла большая, но в бухте она стихала и уходила под ледяную кромку, окаймлявшую берег. Загоны в совхозе обнесены высокой, крепкой изгородью из оцинкованной сетки. Через такую высокую стену не перескочит ни один олень. И к оленям из тайги никакой зверь не проберется. Бывает, что в мрачную, непроглядную ночь, а чаще на рассвете, волки воют около самой изгороди, ходят, рыщут взад и вперед, чуя оленей, щелкают зубами, прыгают на ячеистую проволочную стену, скребут ее когтями... А потом скрываются, как тени, в тайге, так и не добравшись до живого оленьего мяса. Но случилось однажды так: подошел пантач к берегу залива. Он шел задумчиво, жевал нежные побеги на кустах, глодал сладкую кору и далеко отбился от стада. Он уже привык не бояться, он привык не прислушиваться к дальним лесным шорохам - шел и шел по берегу. Изгородь концом упиралась в море. Волки изгородь не перескочат, по воде ее не оплывут - они не полезут в воду... Чего бояться оленю? А волки и не стали перескакивать через изгородь и не стали прыгать в холодную, темную воду. Но ледяная закраина, слабо голубевшая в сумерках, изгородь, выскочили на берег и бросились на оленя... Жалобно простонал олень предсмертным стоном в притихшей черной тайге... Катя замолкла. Девочки сидели на скамейке в тени навеса. Сопки, одетые густой зеленью леса, замыкали горизонт. Словно темное зеленое море взбушевалось кругом, подняло огромные волны, да так и застыло. Тянуло свежим и сладким запахом. Это цвели кусты леспедецы, любимицы пчел, - в ее маленьких розовых цветах было очень много меда. - И загрызли? - с жалостью спросила Светлана. - Да, почти загрызли, - ответила Катя. - Только тут как раз набежал Андрей Михалыч Серебряков, объездчик, Толин отец. Набежал, да и пальнул по волкам. Ну, волки бросили оленя, убежали. - Одного... эта... застрелил, - вставил Антон. Услышав, о чем идет рассказ, он примостился около девочек. - Ага, одного волка застрелили. А олень лежит в крови, встать не может... Темные бархатные Катины глаза прищурены и смотрят куда-то вдаль, в тот зимний лес на побережье... Убитый волк, окровавленный снег, олень, который глухо стонет, пытается встать и снова падает... - Ну и что же потом? - прервала Светлана. - Получше расскажи! - Положили на сани да привезли, - сказал Антон. - Тяжелый был! Солнышко так припекало, что Антон наконец снял свою фланелевую курточку и растянулся на траве. Хорошо так лежать да смотреть в небо... - И чего тут эта... рассказывать-то? - Ну, как привезли, как выходили - мне все интересно! |
|
|