"Сергей Воронин. Две жизни" - читать интересную книгу автора

бледен, утомлен. Смотрит в окно и безостановочно курит. Затянется, выпустит
дым и опять затягивается.
- Черт, проигрался, - крутит он головой. - Слушай, у тебя есть деньги?
- Сколько?
- Ну давай сотню.
Я дал сто рублей. Он повеселел и сразу же ушел в другой вагон.
- Зачем вы дали ему деньги?
- Он же попросил.
- И эти проиграет. Так выручать не по-товарищески.
- А если выиграет?
- Я не люблю картежников, вы неправильно поступили.
Я гляжу на нее и улыбаюсь. Еще совсем девчонка, а пытается делать
замечания, как взрослая.
- Что вы улыбаетесь?
- Видел вас во сие, - сам не зная почему, вдруг признался я.
- Да? - обрадовалась Тася.
- И целовал.
Тася вспыхнула и опустила черную шторку.
- Но странно, когда поцеловал, то оказалось, что это не вы, а какая-то
другая девушка...
- Вот как? - Тася почему-то покраснела и ушла в купе.
- Но ведь это было во сне! - крикнул я.
Проехали Иркутск. И вот она, Ангара. Уже вечер. Темно-зеленая вода
кажется светящейся при голубом свете луны. Поезд врывается в тоннель. Тьма.
Из тьмы липнет к окну длинный белый поток паровозного дыма, бьется о стекло.
Постепенно черная пустота рассеивается, стук колес становится более
отчетливым, и далекие бледные звезды бегут ко мне навстречу. Тоннели...
тоннели... тоннели... Им нет конца.
Осторожно открываю дверь в купе. Все спят. Горит синий ночник, освещает
съеженную фигурку Таси, свешенную руку Зырянова, широко раскрытый рот
Соснина. Изо рта вырываются урчащие, рокочущие, свистящие звуки. Я беру со
стола чайную ложку, сую ее в рот Соснину и начинаю там ею болтать, как в
стакане. Соснин захлопывает рот. Наступает благословенная ночная тишина.
- Спасибо, Алеша, - доносится до меня шепот:
Я гляжу на Тасю. Но глаза у нее закрыты, и ничем она не выдает себя.

Байкал появился на рассвете. Солнце врастяжку лежало на нем.
Встревоженный весной лед переливается, искрится, прижатый ветром к берегу.
Над водой чайки, гагары, утки. Вода в том месте, где они полощутся, горит
ярче льда.
Тоннели... тоннели... тоннели...
Все уже встали, давно попили чаю, а тоннели все еще идут, и поезд,
вырываясь из одного, ныряет в другой.
Байкал то прячется за густой кустарник, то выходит на чистое. Лед и
небо.
Тоннели... тоннели... тоннели...
Незаметно Байкал отдаляется. И вот уже скрылся.
- Прощай, Байкал! - сказала Тася.
- И здравствуй, Селенга! - сказал Зырянов.
Река, широкая, с зелеными островами, с отмелями, песчаными косами,