"Арсений Васильевич Ворожейкин. Последние атаки " - читать интересную книгу автора

ослабевал. Наконец наступила тишина. Дойдя до развалин института, свернули
на Железнодорожную улицу. Игорь мечтательно заговорил:
- После войны жена пойдет учиться в девятый класс, а я в институт.
- Как в институт? - удивился Петр. - А почему не в академию?
- У меня ведь нет одной ключицы, - развел руками Игорь, - немецкий
снаряд выбил. А за это дело в мирное-то время с летной работы наверняка
спишут. Еще в госпитале хотели, еле упросил.
Разговаривая;, они дошли до Люсиного дома и поднялись на площадку
второго этажа.
Кустов нажал кнопку звонка. Раздались торопливые шаги. Игорь сразу
просиял, выпрямился. Дверь отворила миловидная девушка.
- Познакомься, Люся, - Кустов радушно кивнул на Воронина, - мой
командир и друг.
- Петр, - назвал себя Воронин, пожимая теплую ладошку Люси и заглядывая
в ее лучистые мягкие глаза, подумал: "А славная..."

* * *

Рассвет. Летчики толпятся на старте у командной радиостанции. Михаил
Рудько и Андрей Картошкин только что доложили о выполнении задания по
технике пилотирования на новом самолете Як-9Д.
- Этот похуже набирает высоту, - делится своими впечатлениями о машине
Рудько. - Тяжеловат.
- Зато на таком истребителе можно долететь до Берлина и сесть в Англии.
Не зря он называется дальним, - заметил Картошкин и вопросительно взглянул
на Воронина. - Наверно, мы теперь будем летать только на сопровождение
бомбардировщиков. Жаль, что не придется вести свободные воздушные бои.
- На фронте всякой работы полно, - отвечает Воронин и показывает в
небо: - Надо наблюдать. Хорошо проследишь за тремя полетами друга, считай,
что один полет сделал и ты.
А там, в высоте, разрезая морозный воздух, самолет непрерывно, словно
кистью на голубом полотне, чертит белые узоры. Через минуту они блекнут и
исчезают, как пар дыхания на холоде.
За воздушной акробатикой с повышенным интересом следит и командир полка
майор Василяка. Его светло-голубые глаза с хитроватым прищуром недовольно
скользнули по крепкой коренастой фигуре капитана Воронина, как бы спрашивая,
когда летчик кончит это представление.
И действительно, в управлении машиной не чувствуется той молодцеватой
резвости, которая свойственна опытным истребителям. Фигуры получаются вялыми
и аляповатыми.
Комполка понять не трудно: мало удовольствия смотреть на такую работу.
Испытываешь какую-то досаду, и порой руки и ноги у тебя невольно начинают
двигаться: как бы желая помочь летчику.
А тот в низком темпе, но упорно повторяет одну фигуру за другой.
Сколько сделано переворотов, петель Нестерова, бочек, виражей, боевых
разворотов! Наконец майору Василяке - старому инструктору, привыкшему иметь
дело с горячей задорной молодежью, окончательно надоело это нудное зрелище.
Он недовольно фыркнул и, повернувшись к Воронину всей своей грузноватой
фигурой, заговорил:
- Этот упрямый старик может с утра до вечера кордебалетить. - Василяка