"Арсений Васильевич Ворожейкин. Небо истребителя " - читать интересную книгу автора

Комдив поддержал мою идею:
- Попытка не пытка. Езжай завтра же. Расскажи о шторме. Поплачься.
Нельзя же гвардейский полк оставлять без По-вторых...


2.

Когда я вошел в купе поезда, там уже сидели трое: танкист - старший
лейтенант, девушка-сержант и женщина с грудным ребенком. Я поздоровался.
Военные встали, ответили по привычке четко. Я невольно улыбнулся:
- Чувствуется армейская закалка.
В это время кормящая мать вдруг заплакала. Я всегда болезненно
переносил женские слезы и на секунду растерянно застыл. Потом опомнился,
положил портфель и. сняв шинель, сел рядом с женщиной.
- Извините, уж не я ли в чем виноват?
- Нет-нет, что вы, - взяв себя в руки, но еще всхлипывая, она
заговорила. - У меня муж тоже был майор. Служил топографом в Польше. В
советских войсках. А в прошлом году пропал. Как сквозь землю провалился.
Установилась грустная тишина. Эта тишина, видимо, встревожила ребенка,
и он, оторвавшись от груди, заплакал. Мы все вышли, чтобы не смущать мать.
Поезд тронулся. В коридоре, глядя через окно на плывущие городские
постройки, я задумался над сообщением женщины. Пропал муж. Сколько таких
пропаж и убийств там, где побывали фашисты. В Западной Украине и Белоруссии,
в Эстонии, Латвии и Литве.
- Товарищ майор, приглашаем на ужин, - прервал мои размышления голос
девушки-сержанта. Столик был уже накрыт.
- Отметим возвращение на Родину, - сказала девушка. - Мы все из-за
границы. Я и старший лейтенант из Германии. А вы?
- Я местный. Служу в Белоруссии.
- Какой вы счастливый! А я с сорок второго в армии. И все время мечтала
о доме. - Девушка была бойкой и разговорчивой. - От радости, что еду к маме,
в Москву, наверно, и в эту ночь не усну.
- Давайте сначала познакомимся.
- Ой, простите! Мне даже казалось, что мы уже давным-давно знакомы, - и
протянула мне руку. - Рябцева Зоя.
Во время ужина я обратил внимание, что Зоя неестественно низко
наклонила голову, а на солдатскую юбку текут слезы. "Что за плаксивая
компания попалась? - подумал я. - И эта разбитная на вид девушка-сержант
раскисла". Мысленно я осудил Зою и хотел было ей сказать что-то
успокаивающее, но сдержался: может, личную трагедию вспомнила. Заговорил
шутливо и бодро:
- Товарищ Зоечка, слезы только омрачают радость нашей душевной
компании.
Сержант порывисто встала, оправила гимнастерку. Нежное,
приятно-улыбчивое лицо стало строгим. Уже не так бойко, как прежде, она
заговорила:
- Слушаюсь, товарищ майор. Не выдержала. У меня ведь был жених. Он, как
и вы, летчик, Герой Советского Союза. Его сбили над этой проклятой
Германией. А под Москвой в сорок первом погибли отец и брат.
Зоя замолчала. Я воспользовался этим: