"Михаил Васильевич Ворскла. Роман Романович " - читать интересную книгу автора

и лунно-белые. Даже ночью там не смолкают шумы и эхом разносятся по
равнинам, пугая в рощах уснувших птиц. В Ромодане под едкие запахи громыхают
составы и громко переговариваются в эфире. А утром, когда воздух по всей
земле прозрачен и свеж, как молочный младенец, и струятся туманы, широкими
лугами, обсаженные тополями, укрепленные насыпями и рвами, с четырех сторон
света к Ромодану устремляются магистрали. Они торопятся скорей сойтись по
вершинам гладких зеленых откосов, оплетенные как паутиной силовыми и
телеграфными проводами. Они спускаются в выемки, размечаясь километровыми
столбами; перебрасываются мостами над потоками. Указатели, переезды и
стрелочные посты, выбегая поспешно, приветствуют их. Рельсы дают побеги,
изгибающиеся круто и пропадающие в сокрытых кустами песчаных карьерах, но,
не теряя скорости, протягиваются дальше, а первые пакгаузы, транспортеры и
склады, беленые кирпичи стен, бордовая черепица, закопченные осколки стекол
в окошках приветствуют их. Но рельсы замедляются, расходятся, множатся, их
обступают с любопытством выстроенные в ряды литые колесные пары на осях,
груды душистых, пропитанных смолами шпал, шлаковые и гравиевые горы, а
электробалластеры, путевые струги и путеукладчики на запасных путях
приветствуют их. А иные, на заржавленных, поросших травами путях, забытые,
безучастные к ним. Но вот поездные диспетчеры и дежурные по вокзалу
провозглашают торжественное их прибытие, так чтобы все слышали. У
диспетчеров много работы: Ромодан, обширный, занял не один гектар под свой
полигон. Целый город подсобных строений и помещений станционных служб, целая
страна ожидающих своей участи, бесконечных как старинная дума составов. Куда
ни посмотри, - вагоны, вагоны, испещренные письменами, иссеченные дождями;
под которыми перестукиваются и моргают оранжевыми фонарями обходчики, из
которых вот какие-то грянули, тронувшись. И свистнул призывно маневровый. А
простому человеку здесь легко затеряться и попасть туда, куда не нужно, и
пропасть совсем; угодить ногой в автоматическую стрелку или наткнуться на
контактный провод. Следует соблюдать осторожность и глядеть в оба, в
особенности, если подлезать под вагонами на противоположную сторону. Ведь
неожиданно может выкатить, гудя и тяжело давя рельсы, локомотив с маленьким
подвижным помощником машиниста в высоком окне. И выпустить едкого черного
дыма. Ведь может быть объявлен и подан не снижающий скорости проходящий или
разогнанный проехать одинокий думпкар со сцепщиком из составительской
бригады на подножке. Не случайно же повсюду во множестве предупредительные
знаки и предохранительные плакаты. Это место особой бдительности.
Роман благополучно добрался до станции, повел велосипед по щебню.
Невдалеке рабочие в оранжевых жилетах часто-часто как птицы расселись на
шпалах. Он подошел к ним и спросил. Было не слышно, что он спрашивал, а было
слышно по трансляции: "Автоматику на пятой линии готовь на продувку", - и
снова, - "Автоматику на пятой линии готовь на продувку". Рабочие в ответ
Роману дружно махали рукавицами в направлении вокзала, а некоторые, впрочем,
махали в противоположном направлении и со своими товарищами спорили. А один
даже в сильнейшем возбуждении встал. Но Роман их оставил и потащил велосипед
через рельсы к вокзалу.
Привокзальный перрон был ровный и чистый, как бархатный. А людей на нем
никого почти не было. И это непривычно. Здесь всегда толчея и большое
скопление: приезжающие, отъезжающие, встречающие, провожающие, те, что
проездом, и те, кому ехать вроде бы некуда, и те, кому не на что ехать.
Здесь всегда торгующие, и в ненастье, и в ясный день. Молодые хозяйки