"Михаил Васильевич Ворскла. Русалка " - читать интересную книгу автора

- Вот я вам бутерброд с грудинкой приготовил, попробуйте, это мой кум
коптил.
- Ага.
- А не покажите ли? - попросил деликатно батько, - Столько слышал, а
потрогать не удавалось.
Но сват пожал плечами:
- Забыл дома, как нарочно. Всегда при мне, а сегодня позабыл.
- Ну, ничего, - утешал свата батько. - Выпейте тогда вот этого,
изумитесь, какая мягкость и аромат.
Для батька будто не столь важен был предмет разговора, как сама
возможность пообщаться с Павлом Андриевичем. А Павло Андриевич ценил и тоже,
как говорится, способствовал. Мама видела, что батько доволен, и, улыбаясь,
со спокойной душой слушала, что рассказывает ей о всяких тонких предметах
Венера Тарасовна. У Венеры Тарасовны в запасе много было интересных тем. Так
отмечание у них приятно проистекало, без каких-либо эксцессов и огорчений.

Но не долго счастье длилось. Вскоре подъехал сын Николай, оставив свой
грузовик за воротами, и позабыл затворить калитку. Батько подметил это, но
уж решил про себя, что, может быть, сегодня пронесет. Но ничего не пронесло.
Тотчас в калитке вырисовалась соседка Перелазиха и, болтая всякую
оправдательную ересь, стала подвигаться вглубь двора, а через минуту уже
трескала карасей в сметане за столом. Потом в калитку, якобы
непреднамеренно, занесло Репьячиху, мамину приятельницу, которая, впрочем, и
косому столбу на ромодановской дороге была приятельницей. Она показывалась
на одну секунду, с тем, чтобы тут же бежать за Березкой, своей кумой,
которая, дескать, ничего о сегодняшних именинах не знает и даже не
подозревает. Батько позволял ей подобное поведение, после некоторых
рассуждений, раз уж праздник. "Пускай уж приходят", - думал он и
поворачивался к Павлу Андриевичу. Брались за рюмочки и пили, и чудно это
было, как в них, маленьких, поигрывали и преображались цветным стеклом
мягкие солнечные лучи, проникавшие сквозь яблоневые заросли. Те лучи бродили
наугад по праздничным рубашкам и платьям, по стенам сараев и заборам, по
редкой траве за хатой, куда нападало спелой шелковицы, по цементным
дорожкам, крошащимся по краям.

Через час - полтора двор у Гарбузов был полон народу. Не хватало мест
для сидения. Все проходящие улицей неминуемо попадали на праздник и
чувствовали себя совершенно как дома. Сбивались в отдельные компании и даже
позабывали, что за причина веселья и кого чествуют. Шумели, не стесняясь,
курили, доедали угощения. Соседи за заборами говорили: "Именины у Гарбузов
хорошо празднуют". Перелазиха, окруженная жадными до сплетен слушателями,
рассказывала о бесчинствах цыган в округе, то есть, что у них нет ни капли
совести и что одурачить и обокрасть кого-нибудь для них, как для нас выпить
квасу. Вот, дескать, вчера, как раз и обманули несчастную женщину на краю
села, возле старого магазина. Запудрили ей мозги каким-то непостижимым
образом, какой только они знают, и та сама, собственными руками, вынесла им
последние сбережения. И еще благодарила вдогонку, за то, что, мол,
освободили ее от груза, камень с души сняли. Репьячиха подтверждала, и
заверяла, что все так и было, будто кто-то спрашивал ее подтверждения. А
Березка, смеясь в лицо Перелазихе, объявляла, что это просто сказки для