"Михаил Васильевич Ворскла. Русалка " - читать интересную книгу автора

малышей, а ей известны случаи, от которых волосы на голове шевелятся, но она
не станет их пересказывать из сострадания к гостям, чтобы гостям, когда
разойдутся по домам, спокойнее спалось ночью. Чего стоят только истории о
бандах, орудующих в электричках и склоняющих слабохарактерных к игре в
карты. И мужчин, и женщин, и даже тех, кто эти распроклятые карты и в руках
за всю жизнь ни разу не держал. Для начала несчастному позволят выиграть,
чтобы вызвать азарт и жажду денег, а после, будьте спокойны, отделают так,
что и родная мама не узнает. Обберут дочиста, разденут и выкинут на
неизвестном полустанке, откуда добраться до приличного места не на чем. Где
автобусы не ходят, а жители, попрятавшиеся в свои хаты, не открывают ни за
что, боясь воров и охотников за цветными металлами.

Батько слушал, кисло скривившись, и хотел было поспорить, но
передумывал.
- Вы не игнорируйте холодец, - обратился он к свату, - его
беспрепятственно можно и после кролика с картошкой и после голубцов. Его
куда угодно можно добавлять.
- Спасибо, Петро Михайлович, я непременно воспользуюсь.
- И что у вас там в городе, - интересовался вдруг батько, - лучше
жизнь, чем у нас на селе?
- Да такое же безобразие.
- Ну, уж хуже быть не может.
- А вот вообразите, - оживился Павло Андриевич, - может. Теперь не
сразу и придумаешь, кому сносно живется.
- Ворью, вот кому.
- Это безоговорочно. Ну, а среди хороших людей?
- Да таких и не осталось.
- Остались, - уверял Павло Андриевич, - есть еще. Теперь главное, чтоб
работа была, хоть какая, хоть свиньям рыла вытирать, но чтоб с жалованьем.
- Вот чертовщина, - расстроился батько, - Как жили! И нужно было
развалить. И нужно было разрушить. Вот компотом запейте, Венера Тарасовна.
Сашко, налей-ка в кувшин еще компоту, а ягоды высыпь утятам. Скоро газ к нам
будут рыть. Так вот, посчитать, - сумасшедшие деньги требуют за установку.
Трубы протянут, а газ могут и не пустить. Могут перекрывать краник, когда им
того будет нужно. Заходи, заходи, Иван Петрович, - обратился батько к
старичку, заглядывавшему во двор, - Выпьем за твоего батька покойного. Ты же
Петрович. Не стесняйся.
- А до вас можно, - робко спрашивал старичок.
- Можно, можно, только калитку закрывай.
Старичок входил, и робость его как рукой снимало. Усаживался уверенно
он за стол, будто с пеленок его знал, будто детство он провел в этом дворе,
и каждая травинка ему была знакома.

- А какие у вас хлопцы молодцы, - решала сменить тему Венера Тарасовна,
потому что батько уж как-то не по-праздничному хмурился, и усы его стали
раскручиваться, а еще потому, что любила молодежь и в особенности хорошо
сложенных загорелых хлопцев. - Посмотреть, одно загляденье: высокие,
осанистые. Были бы у нас с Павлом Андриевичем еще девчата, всех бы за ваших
хлопцев поотдавали.
Мама улыбалась. А батько - ничего.