"3.И.Воскресенская. Консул (Роман) " - читать интересную книгу автора

Ирина Александровна работала.
- Вы давно здесь? - спросил консул.
- Второй год.
- Очень хорошо! Значит, вы поможете мне освоиться с обстановкой в
стране. Я попрошу у вас специальной аудиенции, - сказал Ярков.
- Зачем же так пышно? - засмеялась Ирина Александровна. - Я охотно
поделюсь с вами тем, что знаю.
Ярков чувствовал себя скованным в присутствии этой женщины. Он не мог
найти верного тона, который создает контакт с собеседником. Ему почему-то
хотелось говорить с ней высокопарно, а получалось казенно и глупо.
Напряжение сняло появление Надюши с подносом, на котором стояли чашки, ваза
с печеньем и ярко начищенный кофейник из красной меди.
- Вот и кофе, - сказала весело Надюша, - и наши корреспондентские
сухарики, мы с Иринушкой их сами печем. У нас здесь и кухня есть. Придете в
следующий раз, мы вас угостим нашими бифштексами с жареной картошкой и
квашеной капустой. Ирина мастер готовить капусту. Она у нас стряпуха высшего
класса.
Ярков удивился.
- Когда это вы успеваете? - спросил он.
- Между утренней и вечерней почтой, - ответила Ирина. - Ходить в
полпредовскую столовую некогда, там дают обеды, когда выходят вечерние
газеты, поэтому мы предпочитаем питаться здесь. А кофе у нас мастер готовить
Надюша, она его готовит по-венски.
Обе женщины, видно, были не только сослуживцами, но и подругами.
"Надюша" и "Иринушка" - называли они друг друга. Обеим было лет по двадцать
пять. И обе были очень разные. Надюша, ровная, мягкая, улыбчивая,
добродушная, относилась к своей подруге с какой-то материнской заботой и
любовью. Ирина - энергичная и вместе с тем удивительно женственная, быстрая,
но не суетливая. Она улыбалась редко, но улыбка сполохом освещала ее лицо.
Освещала на секунду, обнажая ослепительно белые зубы. Порой грустинка
залегала между бровей и так же быстро исчезала.
"Не проста, ох, не проста", - подумал Ярков.
Ирина пригубила свою чашку кофе, поднялась и сказала:
- Надюша, ты занимай гостей, а я должна извиниться, мне надо допечатать
телеграмму.
Она села за машинку и, прикусив нижнюю губу, стала отщелкивать
информацию. Иногда она останавливалась, пальцы в напряжении нависали над
клавиатурой, точно выжидая команды. Мысль оформлялась, и снова стучала
машинка. Удары были легкие, быстрые. Даже по стуку можно было определить,
что выстукивали пальцы не личное, а деловое письмо. Какие-то строчки
выражали гнев, другие - уверенность. Ярков подивился, что машинка может
звучать, как музыкальный инструмент. А может, это ему показалось?
Ирина, взяв двумя руками лист бумаги, прочитала написанное, свернула
бумагу пополам, аккуратно уложила в сумку и снова извинилась.
- Я поеду отправлю телеграмму. Это информация о ходе судебного процесса
над Антикайненом. Очевидно, я вас уже не застану. До свиданья, до скорой
встречи, - и, натянув на золотистые кудри берет, скрылась.
- У вас есть машина? - спросил Надюшу Ярков.
- Нет, кроме пишущей машинки, других машин нет, - ответила она. - Но
есть велосипед. А до телеграфа здесь несколько минут езды.