"Валерий Вотрин. Покой Вальхаллы (рассказ)" - читать интересную книгу автора

тоже были разные: простые, немногословные, и сложные, поражающие тяжелым,
косноязыким велелепием; эпитафии в стихах и эпитафии в прозе; философские
эпитафии и эпитафии, отражающие образ жизни давно умерших людей, бездумный
- живи как живешь. Блейк проходил и видел их все.
Внезапно он остановился. Перед ним, вздымаясь над прочими склепами,
стоял трехъярусный зиккурат, сложенный из темноватого обожженного
кирпича-плинфы. Строение поражало мрачной пышностью. Зиккурат обнимали
плавные пандусы, по которым восходили вверх, держась руками за голову или
сложив их на груди в молитвенном жесте, коричневые статуэтки плакальщиц. На
вершине несколько статуэток стояли на коленях, запрокинув головы к
равнодушному небу, а рядом, глубоко врезанные в грубый, неотесанный камень,
темнели слова: "Не жизнь". Блейк неподвижно стоял перед склепом, внимая
странному и безнадежному смыслу этих слов. Он был потрясен. Постояв еще
немного, он двинулся дальше.
Он все шел и шел меж безмолвных склепов, а дорожка не кончалась.
Казалось, ей нет конца и уже не исчезнут хмурые ряды склепов, увитые
траурным плющом. Приторные цветы магнолии осыпали Блейка своими лепестками,
а кипарисы и могучие платаны бросали на него свою скорбную тень. День
Вальхаллы не катился к концу, ибо здесь он мог длиться вечно. Вечно, как
молчаливый покой смерти.
Белое здание впереди вынырнуло неожиданно. Дорожка приводила к нему,
огибала и уходила в зеленый полусумрак платанов, росших сразу за белыми
стенами. Вокруг здания, стоявшего на пригорке и утопавшего в неярких
солнечных лучах, теснились нежной зеленью эвкалипты. Прямо напротив двери
стояли три склепа. Они были совсем новенькими: ветры и дожди Вальхаллы еще
не успели выбелить их серые стены. Блейк увидел на одном из них надпись:

Я под тяжелою лежу плитой.
Будь милосерд, прохожий, и пятой
Не наступи на камень сей плиты:
Ведь лишней тяжестью меня придавишь ты.

Эпитафия на этом заканчивалась, но Блейк уловил ее скрытый смысл, ибо
любил старую поэзию Земли. Он с удовольствием продолжил про себя:

И только жены родины моей
Плиту не смогут сделать тяжелей.
О, наконец за благо я сочту
Их пустоту.

Кеведо, "Эпитафия самому себе", имеющая подзаголовок "Женщинам
Испании". У умершего было отличное чувство юмора. И сварливая жена.
На пороге здания его встретил человек одного с Блейком возраста. Седые
волосы были зачесаны назад, открывая исчерченный морщинами лоб, а голубые
глаза смотрели на мир весело, открыто. Блейк увидел перед собой счастливого
человека. Он представил себя рядом с ним: все то же самое, только нет
такого открытого взгляда.
- Нас уже предупредили, - сказал человек, улыбаясь. - Мистер Александр
Блейк, капитан в отставке?
- Да, - ответил Блейк.