"Валерий Вотрин. Красные башни Содома" - читать интересную книгу автора

возложил на него удел пророка. А хорошо было бы сейчас встать на площади, и
повысить голос свой на всю площадь, и крикнуть: теперь ты будешь разрушен,
город, и близки дни разрушения твоего! Крикнуть: отныне и вовеки будет
истреблено место сие! Крикнуть... Но прекрати, прекрати досужествовать мыслью,
Шемаия, одернул он сам себя. Господь, наверно, знал, что делал. Ты же радуйся,
что стал малым сим орудием Его произвола.

Пребывая глубоко в мыслях своих, подошел он к воротам и сел там. У ворот,
как всегда, было людно, в город заходили торговые караваны, и торговые
караваны выходили из города. И, облеченный своим новым знанием, радовался
Шемаия за караваны, что выходили, и скорбел о тех, что зашли.

Много людей проходило мимо Шемаии. Среди них были знакомые его и
незнакомые ему; разные. Одни шли в город. Другие шли из города. Но те, кого
ждал Шемаия, не проходили. Он же продолжал сидеть, ибо терпение его было
весьма велико. И кроме того, всякий знал, что Господь, Он такой. Сказал - и
сделает. Так что сидел Шемаия, ждал.

Между тем вся жизнь города проходила перед глазами Шемаии. Шли пастухи со
стадами. Шли женщины с кувшинами. Шли старейшины. Шли нищие. Шли купцы. Шли
воины. Шли в город. Шли из города. Здоровались с Шемаией. Не здоровались с
Шемаией. Но всяк замечал, что сидит Шемаия у ворот, ждет кого-то.

Так просидел он до полудня, и вот, солнце печет, и даже тень от ворот не
спасает. И не выдержал Шемаия, взмолился ко Господу в душе, говоря: я сделал
так, как Ты сказал. И вот, под солнцем жду, и изнемогаю, а посланники Твои не
идут. Но Господь молчал, и посланники не шли. И стал Шемаия думать о городе.

Вместе со всей семьей переехал он сюда кгда-то, и город пришелся ему по
душе, - большой, славный, хорошо укрепленный. Были, правда, и другие города,
побольше и пославней, куда можно было притечь. Но он выбрал из всех этот и не
пожалел. Большой и богатый город, средоточие купцов и менял, и рынок его -
самый большой в этих землях.

Что же до жителей его, то поначалу нравы их не показались ему очень уж
дикими. Такими же были нравы и в других землях. Возможно, они и его прельстили
бы. Но он был иначе воспитан и вежливо отклонил их предложения. А с возрастом
вообще становишься суровее, смотришь на окружающее с негодованием, за которым
скрывается некоторая зависть.

Если уж так разобраться, думал дальше Шемаия, то неплохой это город. И
люди неплохие. В больших городах вон и грехов гораздо больше, и люди хуже,
беззаконнее. Да там и почва для беззакония богаче. Вон как в книгах про это
написано, про Вавилон написано, про Ниневию, про Иерусалим, и все это города
не чета этому, города огромные, многолюдные, славные. Воистину великие города
в очах Господа. И грех их тоже велик в Его очах. В книгах Господь вон что про
них говорит, - читать страшно! А поди ж ты, по-настоящему ополчился лишь на
это место, и истребителей Своих наслал.

Да ты же сам, Шемаия, присоединял свой голос к общему воплю, оборвал он