"Валерий Вотрин. Испол" - читать интересную книгу автора - Козел это был! - громче всех раздавался зычный голос Григорея. -
Капустой его заманить, козел, он до капусты охоч. - Тихо, мужики! - покрыл все рык Некондратова. - Тут власти хотят сказать. Проторин вышел на середину, кашлянул. Со всех сторон на него смотрели. - В общем, так, люди, - произнес он. - Пушку свою уберите куда подальше. Зверь редкий, государственного значения. Идите спокойно по домам. Вокруг загомонили. - Тихо, - сказал Проторин. - Тихо, говорю. Я знаю, что это за зверь. В горенке повисло молчание, теперь смотрели на Проторина напряженно. - Корова это, - устало сказал Проторин. - Дойная, отбилась от стада. Раздоить ее надо, мужики. Я сам за это возьмусь. - Да ты что, Проторин? - среди общего пораженного молчания обратился к нему Арефьев. - Ты в своем уме? Васька с ней не справился, а он потомственный механизатор был. - А по мне, хоть черт лысый! - взбеленился Проторин. - Тоже, нашли механизатора! Много проку вы с него видели? Да он не знал, с какого боку к трактору подойти! - Ты успокойся, Михал Николаич, - сказал находящийся тут же тихий, вдумчивый Молчанов, хозяин злополучного поля. - Лучше скажи, как ты это сделать собираешься. Проторин устало оглядел всех. - Идите спать, - повторил он. - Утро вечера мудренее. Старая присказка подействовала: стали расходиться. Проторин поймал взгляд выходящего Некондратова - недоверчивый, но полный уважения. Арефьев провалился в сон. Он поднялся, еще до петухов, торопливо натянул свою задубевшую от грязи одежду и тихо вышел. Любопытные мужики сбегутся к дому позже, да и сам хозяин тоже не прочь узнать, как городской дознатчик собирается усмирить зверя. Такие дела делаются в одиночку, думал Проторин, быстро шагая в сторону молчановского поля. Только бы успеть до рассвета. Небо быстро светлело. Молчановское поле лежало перед ним. Он вышел на его середину, нагнулся, взял в руку комок сухой земли. Где-то тут рассыпал зерна ржи Горбатов, не суждено взойти им, если не польет их дождем. Он поднял лицо к розовеющему небу. - Манька! Манька! - громко позвал он, как, бывало, в детстве мать кликала их корову. Облака в той стороне, где готовилось взойти солнце, были похожи на старое, сбитое к краю неба одеяло, и вдруг из-за этой завесы поднялись белые рога. К Проторину, к сухому, исстрадавшемуся без воды молчановскому полю, плыла по небу облачная корова. Это была, вне всякого сомнения, корова, и Проторин подивился, как могли принять ее за кабана. Большая пятнистая корова, с набухшим от влаги животом, полными сосцами, приближалась к нему, настоящая корова, только морда у нее была не добродушная, а печальная и вроде заплаканная. И ему тоже захотелось плакать при взгляде на нее. - Манька, Манечка! - позвал он ее громче и протянул ей руку с сухим комком земли. Огромная корова повисла над ним, в брюхе ее сверкали зарницы, из ноздрей, рокоча, выскакивали яркие пламенники. Облако замычало горестно, жалобно, потянулось к руке Проторина. |
|
|