"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Прощание на берегу" - читать интересную книгу автора

нельзя загорать, да?
- Отчасти. Но главным образом потому, что я и сам старый.
- Ничего вы не старый, вы лучше меня плаваете, особенно баттерфляем. Дядя
Георгий, вы оставайтесь у нас навсегда, ладно?
- Ладно, дружок. Подсекай, у тебя клюет,
По дороге домой они заворачивали к Филиппу. Естественный грот в большой
скале Филипп так ловко оборудовал под свою мастерскую, что казалось, именно
от этого прочно обжитого места пошел город Кара-Бурун.
Стенки грота были увешаны фотографиями, вырезанными из журналов. Подбор
был очень строгий - корабли и красавицы. Сам Филипп прежде был матросом и
много плавал по морям - этим и объяснялась его приверженность к корабельной
тематике. Что до второго раздела картинной галереи, то им Филипп отдавал
дань, как он пышно выражался, "вечному и нетленному идеалу красоты".
В Кара-Буруне быстро протирались подошвы, и у старого Филиппа было много
работы. Он совмещал ее с рыбной ловлей, пристраивая под скалой удочки с
колокольчиками. Он хорошо знал людей и обувь - по истертой подошве он умел
определить характер ее владельца. Кроме того, он умел говорить, не выпуская
гвоздей изо рта.
Бывало, Платонов приносил бутылку красного вина, Филипп зажаривал
ставриду на углях, и они пировали. Постукивая молотком, правя нож на
закройной доске, Филипп рассказывал о людях, кораблях и подошвах.
- Все отцветает в мире: и деревья и женщины, - провозглашал он. - Одно
только море нетленно и вечно, потому что никто не может его выпить, даже
всемогущее время.
И он победоносно оглядывал своих собеседников, как бы говоря: "А ну, что
вы можете возразить на это?"
Платонов не возражал, а Игорь высказывался в том духе, что если пройдут
миллиарды лет, то море в конце концов может очень даже просто испариться.
- Никогда этого не будет, - убежденно говорил Филипп и, вынув изо рта
очередной гвоздь, Вгонял его в подошву. - Ты хороший мальчик, но ты
психологически не подготовлен. - И он одним ударом молотка вбивал следующий
гвоздь.
Иногда Платонов и Игорь совершали походы в Халцедоновую бухту по старой
лесной дороге. Впрочем, до курорта они не доходили. Платонов глядел издали
на белые пансионаты, пестрые тенты и пляжи, кишащие людьми, и поворачивал
обратно.
Они предпочитали другую дорогу в бухту - ту, по которой ходили
электропоезда. Эта дорога была прорублена в горном кряже. Ущелье,
пересеченное ажурными фермами моста, прорезало скалистый мыс и выходило к
морю крутым обрывом. Дальше по краю обрыва шел узкий карниз, пройти по нему
было нелегкой задачей. Отсюда, сверху, были хорошо видны длинные желтые
пляжи Халцедоновой бухты.
Однажды они решились пройти по узкому карнизу. Игорь медленно шел
впереди, а Платонов - шаг в шаг - продвигался за ним с вытянутой рукой,
готовый в любой момент удержат" мальчика, если он оступится.
- Хватит, Игорь, - сказал он наконец. - Дальше совсем непроходимо.
Остановись.
Они прислонились спинами к шершавой и теплой от солнца скале и долго
смотрели на море, лениво колыхавшееся внизу, под обрывом.
- Здесь хорошо, - тихо, как бы про себя, сказал Платонов.