"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Плеск звездных морей" - читать интересную книгу автора

док, а из обрывков услышанных разговоров было невозможно
составить разумное представление о причине бегства. Но я по-
нимал, что дело не в физических трудностях - об этом я не
слышал ни слова. Речь шла о психике. Может, вспышка какой-то
нервной болезни?
К вечеру мы от усталости ног под собой не чуяли.
- В жизни не видел такой паники! - сказал командир и по-
валился в пилотское кресло.
Робин, уточнявший нормы расхода воды и продуктов, перес-
тал щелкать клавишами вычислителя.
- Что же все-таки произошло? - спросил он.
- Толком ничего не поймешь, - пробормотал командир и сла-
бо махнул рукой. - Выключи верхний свет, Улисс, - отнесся он
ко мне, помолчав. - Глаза режет...
Я выключил плафон и спросил, когда старт.
- В четыре утра, - сказал командир.
- Разреши мне съездить в Дубов, старший, - попросил я. И
пояснил: - Там живут мои родители.
- Они что, примары?
- Да.
- Надо отдохнуть перед стартом, - сказал командир. - Рейс
будет трудный.
- Поселок недалеко отсюда, старший. Я бы обернулся часа
за три. Хочется повидать родителей.
- Ладно, поезжай.
Я облачился в шлюзе в громоздкий венерианский скафандр и
спустился на поле космодрома. Возле здания порта, на стоян-
ке, было полно свободных вездеходов, я забрался в одну из
машин и погнал ее по широкой каменистой дороге.
Ох, как хорошо знал я эту дорогу! Плавно изгибаясь к
юго-востоку, она взбегала все выше на плато Пионеров, вреза-
лась в нагромождения бурых скал, а сейчас, за поворотом, я
увижу над отвесной скалой обелиск в честь первооткрывателя
Дубова и его товарищей. Вот он, обелиск,-белокаменная игла,
проткнувшая низкое, сумрачное, клубящееся небо. Небо моего
детства, слепое небо Венеры, на котором никогда не увидишь
звезд, а солнце проглядывает лишь слабым и тусклым краснова-
тым пятном.
И странный, высоко поднятый горизонт - будто ты на дне
гигантской чаши, хотя это вовсе не так, - теперь он кажется
мне странным, я отвык от сверхрефракции венерианского возду-
ха. А там дальше, слева, если присмотреться, - белые корпуса
промышленной зоны, и башни теплоотводных станций, и скорее
угадывается, чем виден золотистый купол Венерополиса, столи-
цы планеты.
Сколько же мне было тогда? Лет пять, наверное, или
шесть... Мы ехали с отцом в Венерополис и заранее условились
говорить не вслух, а по менто-системе - направленной мыслью.
Вначале мне было интересно - я не сводил глаз с отца, и мы
проверяли, правильно ли я понимал его менто, - а потом нас-